Ночные кошмары

На третий день мы поднялись на небольшую гору. На четвертый — мы спустились с нее в бамбуковой клетке, подвешенной на веревках к бамбуковой стреле. Под нами лежало озеро, которое извивалось, теряясь из виду среди окружающих его обрывов. Нас быстро провели к каньону, в который впадал рукав озера. Наши похитители вытащили из укрытия две лодки, и нас погрузили на них. Завернув за угол, мы увидели перед собой берег, который плавно поднимался к обрыву в нескольких милях от него. Деревня из бамбуковых хижин с соломенными крышами раскинулась вдоль берега и на некотором расстоянии от береговой линии.

Увидев нас, жители деревни бросились врассыпную. Где-то забил барабан, и под его бой нас провели по узкой улочке к хижине возле самой большой хижины. Нас втолкнули внутрь, к воротам были привязаны бамбуковые прутья, и мы сидели, прислонившись к задней стене, пока жители деревни по очереди смотрели на нас. В целом они были довольно привлекательными людьми. Средний показатель красоты был намного выше, чем, например, в Ист-Энде Лондона. Женщины носили только длинные матерчатые юбки, хотя на шеях у них висели ожерелья из ракушек, а длинные волосы были украшены цветами. Дети бегали нагишом.

Вскоре нам принесли еду. Она состоял из восхитительной печеной рыбы, жареной карликовой антилопы, пресного хлеба и варева, которое при других обстоятельствах было бы слишком сладким на мой вкус. Мне не стыдно признаться, что мы с Холмсом наелись до отвала, поглощая все, что перед нами стояло.

После этого я заснул и проснулся только с наступлением сумерек. Факел вспыхнул на стойке прямо у входа, где стояли два стражника. Холмс сидел рядом с ними, читая свой практический справочник по пчеловодству, записывая замечания по поводу сегрегации королевы.

— Холмс… — начал я, но он поднял руку, призывая к молчанию. Его чуткий слух уловил странный звук за несколько секунд до моего. Все это переросло в гул, когда жители деревни высыпали на улицу, а барабан снова забил. Через мгновение мы увидели причину этого шума. К нам направлялись шесть воинов, среди которых были Райх и фон Борк. И пока мы с любопытством наблюдали, двух немцев затолкнули в нашу хижину.

Хотя оба были намного моложе Холмса и меня, они находились в много худшем состоянии, вероятно, потому, что не придерживались старого доброго британского обычая ходить пешком, когда это было возможно. Фон Борк отказался говорить с нами, но Райх, всегда джентльмен, рассказал нам, что случилось с их группой.

— Мы тоже слышали шум и этот ужасный крик, — сказал он. — Мы осторожно пробирались к его источнику, пока не увидели кровавую бойню на поляне. Там лежали пятеро мертвецов, шестеро бежали в одну сторону, четверо — в другую. На груди самого большого трупа стоял белый человек, одетый только в леопардовую шкуру. Это он издал тот ужасный крик, который, я готов поклясться, не смог бы издать ни один человек.

— Der englische Affenmensch, — пробормотал фон Борк, и это был его единственный вклад в разговор в тот вечер.

— Трое воинов были пронзены стрелами, а двум другим, очевидно, сломали шеи, — продолжал Райх. — Фон Борк шепнул мне, кто такой этот дикарь, и я приказал своим людям стрелять в него. Но прежде чем мы успели что-то сделать, дикарь-убийца вскочил на ветку, подпрыгнул и исчез. Некоторое время мы безуспешно искали его. Затем мы двинулись на восток, но в сумерках один из моих людей упал со стрелой в шее. Угол наклона стрелы показывал, что стрела прилетела сверху. Мы посмотрели вверх, но ничего не увидели. Затем голос, на превосходном немецком языке, но с бранденбургским акцентом, приказал нам повернуть назад. Мы должны были отправиться на юго-запад. Если мы этого не сделаем, один из нас будет умирать каждый день в сумерках, пока никого не останется. Я спросил его, почему мы должны это делать, но ответа не последовало. Очевидно, мы были полностью в его власти.

— Он утверждает, что немецкие офицеры убили его жену, — заметил Холмс.

— Это ложь! — возмутился Райх. — Опять британская пропаганда! Мы не гунны, какими нас изображает ваша пропаганда!

— В каждой бочке есть гнилые яблоки, — холодно ответил Холмс.

У Райха был такой вид, словно его что-то внезапно встревожило. Я подумал было, что он ранен, просто скрывал это, но он сказал:

— Итак, вы познакомились с Грейстоком! Это он вам сказал! Но почему он покинул вас, бросил на растерзание этим дикарям?

— Не знаю, — пожал плечами Холмс. — Пожалуйста, продолжайте свой рассказ.