Ночные костры

В дверь опять постучали. Раймон поднял засов и отступил в сторону, давая дорогу слугам аббата-настоятеля. Они втащили в комнату большую ванну и направились к двери за водой, благочестиво отводя глаза от Алисы, которая стояла в ожидании у кровати. Последний из них, флегматичный коренастый парень в монашеском капюшоне, нахлобученном на самые глаза, задержался над ванной, выливая воду из ведра тонюсенькой струйкой.

Раймон заметил, как он украдкой посматривает на Алису из-под края капюшона, и шагнул вперед, чтобы загородить жену от его взглядов. «Даже монахи не лишены любовного влечения, — подумал он. — Да и какой мужчина оторвет глаза от такой грациозной красавицы, стоящей в обрамлении лучей заката, который сияет над полями аббатства и струится в резную каменную бойницу?»

Бедняга монах продолжал медленно лить воду в ванну.

Отрывистым, но вежливым жестом Раймон выпроводил его из спальни и сочувственно покачал головой. Этот несчастный явно тяготился вынужденным воздержанием.

Раймон Фортебрас возблагодарил Господа за тот давний день в Авранше, когда кресло с тростниковым сиденьем, высокая свеча и разгневанный папский посол убедили Ренульфа де Базена, что его второй сын не создан для жизни священника.

Главный зал гласил о богатстве аббатства. Его стены были ярко украшены, а камины выложены камнем тонкой резьбы. Гости настоятеля — роскошно одетые, как и предвидел Раймон, — сидели за длинными столами, ломившимися от еды. Алиса еще никогда в жизни не видела такого изобилия. Раймон и Алиса ужинали в окружении базенских солдат за покрытым скатертью столом и отрывисто переговаривались с торговцем тканями, три дочери которого сидели в дальнем конце.

Алиса увидела, как Ален потянулся через стол, предлагая девушкам вино.

— Эрик сбежал бы со своего поста часового, если бы видел, как его двоюродный брат проводит время, — шепнула она мужу.

Раймон засмеялся:

— А Ален сбежал бы из-за стола, если бы прочитал мысли этого купца. Мужчину беспокоит интерес Алена к его дочерям. Видите, как он разглядывает рубаху Алена? Словно прикидывает ее стоимость. Он хочет узнать, есть ли у Алена собственные земли, но не решается спросить — боится спугнуть добычу. Он понимает, что позволить Алену ухаживать за его дочерьми — все равно что запустить молодого лиса в голубятню. Но у юноши хорошая репутация. Может, есть смысл рискнуть? — Раймон склонил голову набок. — Посмотрите на старика. Он весь в мучительных раздумьях. Не так-то легко решиться поставить на кон приданое дочери против наследства незнакомого рыцаря… К тому же есть вероятность, что Ален поимеет всех троих девушек и не женится ни на одной из них. — Раймон улыбнулся. — Этому человеку повезло, что мы остановились здесь только на одну ночь.

Девушки были яркими и пестрыми, как весенние цветы, в шелковых вуалях с кромкой в тон платьям. Алисе так и хотелось пощупать блестящую ткань.

— Они такие благородные — и леди, и их отец.

— Я думаю, он богат, но не настолько благороден, чтобы дать этим девушкам в приданое землю. Он предложит их женихам золото, уповая на то, что его дочери после свадьбы получат землю и благородное имя. — Раймон весело оглядел стол. — Надеюсь, юный Ален будет осторожен и не станет болтать про себя своим новым подружкам, иначе папаша захочет похитить его и насильно женить на старшей дочери.

Алиса проследила за его взглядом.

— На блондинке? Она очень красивая.

— Да, красивая. И носит на пальцах половину отцовского состояния. — Раймон пожал плечами. — И все же Ален мог бы найти себе невесту получше.

Великолепие вечера померкло в глазах Алисы. Она взглянула на свои руки, помягчевшие с тех пор, как Раймон увез ее от суровой морстонскои жизни, но еще темные от солнца и покрытые непроходящими мозолями. Рядом с купеческой дочкой Алиса казалась неуклюжей простолюдинкой с заскорузлыми пальцами. Однако Раймон де Базен смотрел свысока на эту богатую девушку и считал, что она не пара молодому Алену.

Интересно, какую бы женщину выбрал он для себя, если бы королева Элеанора не принудила его жениться на безземельной провинциалке?

Алиса спрятала руки под стол, положив их на колени. Раймон ни разу — ни словом, ни делом — не показал ей своего разочарования от того, что у нее нет приданого и положения в обществе. За это она будет ему хорошей женой и не опозорит его перед лицом богатых и знатных мужчин… и женщин, с которыми им предстоит встретиться в Виндзоре.

Монах в коричневой сутане с капюшоном, закрывавшем пол-лица, начал убирать со стола хлеб, смахивая его в мешок, висевший у него на боку. Другой монах уносил многочисленные тарелки с большими бараньими и мелкими гусиными костями, дочиста объеденными голодными путешественниками.

Раймон налил вина в оба кубка.

— Выпейте, Алиса. Нам нужно согреться. В коридорах этого аббатства так же холодно, как в Морстоне в полдень. — Он опять взглянул на жену. — Вы устали?

Алиса протянула к кубку руку, уродство которой осознала только минуту назад. В Виндзоре будет много женщин с белыми мягкими руками. Руками, к которым Раймон привык.