Ночные легенды

Это была как раз та фотография, которую Рэй сделал, приткнув объектив к щели. Основная часть снимка была засвечена отражением вспышки на стекле, но левая сторона оставалась более-менее в целости. Там запечатлелось зеркало на стене гостиной – то самое, которое я увидел на входе в дом. В стекле там угадывался человеческий силуэт. Различалась только спина в черной куртке, лица было не разобрать. Само отражение было от объектива отвернуто. Я просмотрел эти образы еще на раз – убедиться, что это не обман зрения, – после чего отложил снимки в сторону.

Все окна и двери дома Грэйди, что на снимках Рэя Сабо, были отсечены от внешнего мира. Находиться там внутри не мог никто.

Однако, получается, находился.

***

Тем вечером Рэйчел пожаловалась на боли в животе, и я отвез ее в медицинский центр Мэна. Два часа, пока длился осмотр, я провел в приемной. Пробовал читать газеты, но их, казалось, переполняет страдание, а мне не хотелось читать о людской боли и смертях, пока Рэйчел мучается где-то там у врачей.

Наконец они ее выпустили, сказав, что беспокоиться не о чем, а прогнозы благоприятные. Домой мы добрались примерно к двум часам ночи, а вскоре после приезда Рэйчел начала плакать. Утешить ее у меня не получалось, а ей говорить мешали спазмы слез, и я сидел, молча обняв ее, пока плач не унялся, а она наконец сдалась сну, уйдя в него с мелким прерывистым иканием.

Наутро она проснулась как ни в чем не бывало, а мне оставалось только оставить ее в покое.

VII

В аэропорт Портленда они прибыли в одиннадцатом часу утра. Официальное название здешнего аэропорта – Портлендский международный порт реактивных судов. Согласитесь, есть в этом что-то ультрасовременное, научно-фантастическое, хотя футуризм и Портленд – понятия, не вполне меж собой уживающиеся. Мне, впрочем, нравится.

Взглянув, я понял, что возраст в моих друзьях постепенно берет свое. Да что тут говорить: мы все у него в плену. Понятно, перемены в Ангеле – новые линии страдания на лице, иней проседи в прежде смоляных волосах – все это было слишком внезапным, чтобы укрыться от внимания; но ведь и его партнер тоже мало-помалу начинал седеть. В сатанинской бородке Луиса медленно пробивалась седина, и она же словно пеплом присыпала ему волосы.

– Что? – спросил он, бдительно перехватив на себе мой взгляд.

– Седеешь, вот что. Причем не на шутку, – ответил я.

– Да ну.

– С глубоким прискорбием сообщаю.

– А по-моему, ты все-таки ошибаешься.

– Ты можешь предпринять шаги. Не сидеть сложа руки, реагировать.

– Как же мне сидеть не сложа руки, если реагировать не на что?

– Ладно, тебе видней. Хотя знаешь, если тебе малость отпустить волосы, то можно будет податься в дублеры Моргана Фримена.

– А знаешь, в этом что-то есть, – встрял Ангел. – Морган уже не молод. Возможно, студии готовы раскошелиться на кренделя помоложе, который просто смотрится таким же старым, как Морган Фримен.

Луис задумчиво остановился у выхода из терминала.

– А тебе лишь бы позлословить, – поддел я Ангела.

– Да почему. Над старостью разве шутят. Видишь, человек даже забыл, куда ему двигаться. Знаешь, с возрастом…

Для своего личного возраста Ангел при желании сохранял великолепную реакцию. Лоснящийся дорогой ботинок Луиса чиркнул ему голень лишь вскользь.

Впервые.

***

Мы заняли столик в «Байю Китчен» – мелкой закусочной на Диринге; до недавних пор она открывалась только на ленч, но теперь здесь по выходным можно было и отобедать и отужинать. Изрядное место в помещении на двадцать человек занимала стойка с батареей из соусов, на многих из которых значились предупреждения беременным и людям со слабым сердцем. Кухня была отменной, хотя зимой сюда наведывались в основном местные.

Ангел время от времени потирал себе голень и бросал укоризненные взгляды на Луиса; Луис был несловоохотлив, так что разговор в основном приходилось вести мне. Я поведал им историю дома Грэйди; рассказал, наряду с прочим, и о своих нелегких встречах с шерифом Грассом, Денни Магуайером и отпрыском Гуннара Тилмана.

– Ты уверен, что Магуайер чист? – поинтересовался Луис.

– Ничего плохого мне от него не приплывало.

– А Мэтисону ты о нем рассказывал?

– Нет.

Тем утром мы с Мэтисоном разговаривали. Он сказал, что ключ от подвала у него есть; есть он вроде и у копов. А вот того, что его экземпляра нет на связке ключей, выданной мне, он не учел. Обещал, что к концу дня ключ будет. Мэтисон также сообщил, что из-за меня у них с Грассом вышла перепалка, после того как Грасс усомнился, стоило ли Мэтисону нанимать меня.

– Мэтисон сам по себе мужик резкий, – сказал я. – Не хватало еще, чтобы он начал теребить Магуайера насчет его прошлого.

– А Сабо?

– Подозреваемым я бы его счел, но преступления-то не было. И сразу оговорюсь: фото в почтовом ящике – не его стиль. Может, он и вуайерист, но не насильник.

– А тот типа старьевщик?

– Коллектор? – Я почему-то звал его так. Другого имени все равно не было. – Он сказал, что к снимку отношения не имеет. А еще, что ему из дома нужно единственно зеркало. Но он явно что-то знает.

– А он не гробокопатель, вроде того Рэя? – вставил Ангел.