Ночные легенды

Мэла Треворса хоронили назавтра, в церковном дворе. Похороны, несмотря на неважнецкое отношение к Треворсу при жизни, собрали достаточно много народа. Для таких деревень, как Андербери, погребение имеет бо́льшую общественную значимость, чем просто предание земле, – для селян это дополнительный повод сойтись, обменяться сведениями, а заодно и посудачить. Оглядывая круг собравшихся, Берк различал знакомые лица тех, с кем уже успел повстречаться за свое недолгое пребывание в деревне. Здесь были Уордены, свою неприязнь к Берку выражающие лишь потаенно сумрачными взглядами, но не откровенными действиями. Были здесь и Эллинсоны, и Пакстоны. По завершении церемонии Берк заметил, как Эмили Эллинсон отошла от своего супруга, который в это время направился к Берку со Стоксом. Миссис Эллинсон приблизилась к ограде кладбища и с легким прищуром поглядела через поле в сторону того места, где расстался с жизнью Мэл Треворс. Проходя, она обменялась несколькими фразами с Элси Уорден, и они обе мимолетно поглядели в сторону Берка, после чего о чем-то рассмеялись и разошлись. Миссис Пакстон, судя по всему, держала с ними дистанцию, однако Эмили Эллинсон перехватила ее в сторонке и положила ладонь ей на руку жестом одновременно интимным и несколько угрожающим: эффектный прием, посредством которого высокая, элегантная миссис Эллинсон пригвоздила свою визави к месту и, надвинувшись, что-то пошептала ей сверху вниз.

Это не укрылось от Стокса.

– Это что у них там такое, сэр? – спросил он вполголоса.

– Видимо, небольшое дружеское приветствие?

– Лично мне оно дружеским что-то не кажется.

– Честно признаться, мне тоже. Возможно, с миссис Пакстон нам придется еще поговорить.

Тем временем Эллинсон был уже на подходе к ним.

– Ну, как там у нас ход следствия? – поинтересовался он.

– Медленно, но верно, – ответил Берк, отчего-то чувствуя в себе укол вины за то, что в сновидении видел образ жены доктора.

– Я слышал, вы разворошили гнездо Уорденов.

– Они рассказывали о нашем визите?

– Их мать только о том и злопыхает. Ей отчего-то втемяшилось, что вы грубиян. И не просто грубиян, а тот, которому надо преподать урок.

– На роль учителей уже есть претенденты?

– Да в них, собственно, нехватки и нет. Семья у Уорденов большая, с большим числом родственников, да еще и состоящая в основном из мужчин. На вашем месте, инспектор, я бы присматривал за своей спиной.

– На это у меня есть сержант Стокс, – усмехнулся Берк. – Это высвобождает меня для того, чтобы смотреть за другими людьми.

Усмехнулся и Эллинсон.

– Вот и славно. Я лишь надеюсь, что вам не придется вызывать меня для выполнения моих, так сказать, профессиональных обязанностей.

– Я тоже на это надеюсь, – сказал Берк. – А скажите мне, доктор, ваша супруга сведуща в медицине?

– Вообще это можно сказать о многих женах врачей. Миссис Эллинсон училась на акушерку, а сейчас ее познания в медицине гораздо шире. Практикующим врачом ее, понятно, не назовешь, но что делать в случае припадков, она вполне знает.

– Получается, женщинам Андербери повезло, что у них есть она, – сказал Берк. – Очень повезло.

***

Остаток дня мало что добавил к сумме сведений, собранных двумя полицейскими. При содействии констебля Уотерса они завершили опрос всех тех, кто находился в гостинице в ночь гибели Мэла Треворса, и провели разговоры со многими, кто там не присутствовал. Хорошего о покойном говорилось мало, однако в привязке к той ночи ни одного из опрошенных заподозрить не удалось, так что к наступлению вечера естественная молчаливость Берка сменилась замкнутостью. Сухо пожелав Уотерсу доброй ночи, он на какое-то время задержался обменяться парой-тройкой слов с детектив-сержантом, после чего поднялся к себе в комнату, где весь вечер хмуро просидел на кровати, поднявшись лишь затем, чтобы забрать принесенный к двери ужин.

Спустя какое-то время его, должно быть, сморил сон: когда он открыл глаза, в комнате было заметно темнее, чем раньше, а гостиница затихла. Берк даже не понял, что заставило его проснуться, пока откуда-то из-под окна до его слуха не донеслись приглушенные голоса. Берк встал с кровати и приблизился к окну, по возможности скрываясь в полосах тени. Внизу во дворе стояли две женщины, и в мутноватом свете, исходящем от гостиницы, он постепенно различил лица Эмили Эллинсон и миссис Пакстон. Судя по всему, они спорили: миссис Эллинсон назидательно воздевала палец в воздух, а миссис Пакстон – ниже ростом и темноволосая – ей внимала; слов было не разобрать. Неожиданно миссис Эллинсон развернулась и пошагала прочь. Через несколько секунд за ней тронулась миссис Пакстон, но Берк в этот момент уже спускался на нижний этаж.