Ночные маски

Постояльцы половины отдельных комнат плохо спали в ту ночь, взволнованные неизвестностью. Бойго Рат, например, слишком переживал, чтобы думать о сне. Зная о том, что может произойти и что именно он принял непосредственное участие в заваривании всей этой каши, молодой колдун размышлял о трудностях, которые его ожидают наутро. Останется ли Кьеркан Руфо верен обещанию? И если останется, сможет ли нелепый служитель справиться с задачей, возложенной на него? В любую минуту события в «Чешуе дракона» могут принять дурной оборот – если произойдет сбой и наставника из Библиотеки Назиданий не удастся взять тепленьким, обезвредив тщательно и надежно.

Бойго понимал, что Ночным Маскам хватит жестокости свалить всю вину на него в случае, если Кьеркан Руфо провалится. Колдун мерил шагами маленькую комнату, стараясь ступать как можно тише. Он очень хотел увидеться с Призраком или если не от него, то хоть от кого-то из своры убийц узнать, как разворачиваются события. Молодой колдун с трудом подавлял порыв приоткрыть скрипящую дверь, но понимал, что если он вмешается в неподходящий момент, то вполне может разделить горькую участь Кэддерли.

Призрак сидел в своей комнате, уставясь в окно, огорченный и полный досады. Он не мог заснуть с тех пор, как проиграл в эту ночь бестелесный бой с Даникой, провалив попытку переселиться. Он думал, что, завладев ее телом, окажется под рукой, когда ворвется толпа убийц. Теперь ему придется идти к бойцам и менять свой приказ. Даника должна умереть вместе с Кэддерли.

Несмотря на возникшие трудности, злодей оставался уверен, что Кэддерли нужно убить сегодня же. Но даже если молодой жрец станет легкой добычей, само задание становится непростым из-за множества побочных потерь и непредвиденных осложнений. Одного бойца уничтожил Вандер, еще пятеро сгинули без вести у подножия Снежных Хлопьев. А вот молодой Кэддерли по-прежнему жив и здоров. И, как всегда, начеку.

Служитель Денира сидел в своей комнате, полностью одетый, готовый к наступившему дню, и листал страницы Книги Всеобщей Гармонии. Каминный зал минувшей ночью многим удивил его, и молодой жрец искал какой-то ключ, способный объяснить внезапное обострение чувств, в особенности слуха.

Даника, усевшись на пол у кровати, погрузилась в свои мысли, предоставив любимому необходимое ему духовное уединение, и сама наслаждаясь наступившей тишиной. Вся жизнь ее представляла собой путь самоограничения, брошенных судьбе вызовов и последующих испытаний. Стояло раннее утро, и девушка начала обычный обряд пробуждения, настраивая свой внутренний мир, разминая мышцы и очищая сознание в преддверии предстоящих действий.

Даника не нашла ответ на смущавший ее вопрос, что же произошло этой ночью, и, по правде говоря, даже не хотела искать его. Встреча с неизвестным чужим сознанием оставалась для нее похожей на сновидение. Ничего опасного или волнующего не произошло, и это объяснение казалось ей убедительным.

– Солнце еще не вышло из-за горизонта! – сопротивлялся жрец-наставник Эйвери, с трудом приподняв свое рыхлое тело с кровати.

– Так захотел Кэддерли, – напомнил Кьеркан Руфо. – Он настаивал, чтобы все произошло в тайне, подозреваю, ему явно есть что сказать.

Эйвери наконец сумел прочистить глотку от скопившейся за ночь слизи и добился чистого дыхания, не сводя с Кьеркана любопытных глаз.

Руфо изо всех сил старался остаться спокойным под этим испытующим взглядом. Он пытался ровно дышать: слишком многое сейчас зависело от его умения перевоплощаться. А под этой оболочкой спокойствия внутри верзилы бурлил целый вулкан. Он искренне недоумевал, как события смогли принять такой оборот и как он вдруг оказался в самой их гуще. Несколько месяцев назад его использовал злой чародей Барджин, когда вторгся в Библиотеку. Именно Руфо тогда столкнул Кэддерли на потайную лестницу, ведущую в смертельно опасные катакомбы.

Неповоротливый послушник так никогда и не простил себя. Точнее, речь шла даже не о прощении, а о том, чтобы просто объяснить себе происшедшее. Ведь слово «простить» подразумевает, что его мучило бы сознание вины, вызванное предательским поступком, – а таковое до сих пор его не посещало. С каждым новым событием, последовавшим за вторжением Барджина, молодой волшебник становился все большим соперником Руфо, его незаживающей раной. В эльфийском лесу Кэддерли прослыл чуть ли не героем, в то время как Руфо, ни в чем не замешанный (по крайней мере, не считавший себя виноватым), превратился для всех в козла отпущения.

Подслеповатый Эйвери зашаркал по полу и неуклюже напялил одежды. Руфо с радостью выскользнул из-под взгляда наставника.

– Ты тоже пойдешь со мной? – спросил Эйвери.

– Кэддерли против, – солгал Руфо. – Он сказал, что хочет побеседовать с вами наедине в каминном зале до того, как там начнет хлопотать Фредегар.

– До рассвета! – возмущенно пробормотал наставник.

Руфо продолжал тупо смотреть в мощную спину учителя. Как смогло все так далеко зайти? Руфо вовсе не испытывал к Эйвери ненависти. Наоборот, в последние десять дней наставник смягчился и много раз шел ему на уступки.