Ночные наслаждения (ЛП)

Мой пульс учащается, и кровь быстрее бежит по венам. Я прижимаю Эйвери к себе, и мы синхронно вдыхаем, прежде чем наши рты, наконец, встречаются. Когда наши языки переплетаются, между нами проскакивает искра.

Я без всяких сомнений понимаю, что в моем мире уже никогда ничего не будет прежним. Моя судьба связана с ее судьбой и запечатана этим единственным поцелуем. Слышу приглушенный хруст кукурузных стеблей и приближающиеся шаги, но я не готов отпустить Эйвери.

Глава 3

Эйвери

Окутанная объятиями Адама, каждая частичка моего тела бурлит от страсти. Я чувствую, как его член прижимается ко мне, и между моих ног начинается пульсация. Краска заливает мои щеки, и мне хочется запрыгнуть на него и тереться о спандекс его костюма прямо здесь, в кукурузе. От этой мысли у меня учащается дыхание.

Но когда слышу голоса позади себя, то отрываю свои губы и зарываюсь лицом в его широкую грудь. Он обнимает меня, словно защищая. Из-за угла вылетает женщина и смотрит на нас.

— Ого, — бормочет она, прежде чем быстро отвернуться.

Мы с Адамом смеемся, и он раздвигает ряд кукурузы. — Вот, давай выбираться отсюда.

— Ты хочешь слинять? — спрашиваю.

— Я точно не смогу так пройти лабиринт. — Он показывает на свою огромную эрекцию, и мы смеемся. — Видишь, что ты со мной делаешь? — жалобно говорит Адам.

Я прохожу сквозь стебли и с удивлением обнаруживаю, что снова стою на заднем дворе особняка. Мы с Адамом идем рука об руку, медленно возвращаясь назад. Он расспрашивает о моей жизни, о магазине костюмов, обо всех местах, где я жила, и о том, как мы с Гоблином попали сюда.

Мы идем длинным путем через сад, и у меня болят щеки от огромной улыбки. Я не знаю, кто настоящий человек в маске, но очень рада, что он не появился. Когда подходим к задней двери особняка, Адам заговорщически поворачивается.

— Я хочу тебе кое-что показать, — говорит он. — Проходи.

Он берет меня за руку и тянет прочь от открытой двери. Мы крадучись обходим особняк и останавливаемся у темной, почти незаметной двери.

— Что мы делаем? Не думаю, что эту дверь стоит открывать, — говорю я, переступая с ноги на ногу.

Но Адам пропускает мои слова мимо ушей и дергает ручку. Дверь со щелчком распахивается. — Ну же, — тихо шепчет, сжимая мою руку.

— Мы не должны здесь находиться, а если тут водятся привидения? — спрашиваю я.

— Нет никаких «а если», здесь обитают привидения. Но есть кое-что, что тебе понравится.

Адам ведет меня по дальней лестнице особняка и умело петляет по коридорам. Он с силой нажимает на книжный шкаф, и тот поворачивается.

— Откуда ты знаешь, куда идти? — интересуюсь, пораженная наличием потайной двери.

— Ну, скажем так, я провел здесь некоторое время, это кратчайший путь, — отвечает Адам, включив фонарик на телефоне.

Мое сердце колотится в груди, и опьяняющая смесь страха, возбуждения и желания пронизывает меня, пока я слепо следую за ним. Это не кажется таким страшным, как, вероятно, должно быть. Когда подходим к маленькой деревянной двери с хрустальной ручкой, Адам поворачивается с сексуальной ухмылкой.

— Готова? Закрой глаза.

Адам встает позади меня и обвивает руками мои плечи, прикрывая мне глаза. Мы делаем шаг, и я слышу щелчок закрывающейся за нами двери.

Когда открываю глаза, у меня перехватывает дыхание. Деревянные бюсты стоят рядами по большой комнате с высоким потолком и демонстрируют богато украшенные старинные костюмы.

Проходя мимо, испытываю абсолютное изумление, не в силах поверить своим глазам. Здесь так много истории, эта комната — музей костюмов прошлого, и от них захватывает дух.

Я осторожно провожу пальцем по оригинальной бисерной вышивке на костюме щеголя. Касаюсь кружева на воротнике викторианского платья, такого нежного, что кажется, будто оно может испариться под моими пальцами. Никогда не видела такого качества и детализации, я могла бы оставаться здесь часами.

— Тебе нравится? — спрашивает Адам. Я смотрю на него, его вопрос настолько искренен, что согревает меня до глубины души.

— Невероятно, и я рада, что Гоблина здесь нет. Откуда ты узнал, что все это здесь, наверху?

— Я создал это, ну, не костюмы, конечно, а витрины, комнату. У меня есть компания, которая занимается реставрацией и консервацией. Я сделал формы для бюстов и витрины, — поясняет он.

Я вздыхаю, как будто мне нужна еще одна причина, чтобы влюбиться в этого человека. Какая-то часть меня невольно задается вопросом, будет ли Адам моим самым большим приключением?

— Итак, ты, должно быть, знаешь человека, который здесь живет, мне хочется знать все, — говорю я.

— На самом деле не знаю, никто никогда с ним не встречался. Но особняк — огромная часть нашего города, и у меня так много детских воспоминаний, связанных с ним.

От его задумчивого взгляда у меня возникает желание обрести свой дом хоть где-нибудь, где угодно. Моя мать дала мне крылья, но корней у меня нет.