Ночные объятия

Тэлон вдохнул аромат напитка, отставил его и взялся за булочку. Только он коснулся выпечки, как увидел что-то через улицу, на правой стороне площади Джексона, на Пидестрин Молл.

— Ах, черт.

— Что?

— Чертова тревога.

— Эй, да ты похоже не слишком далеко от добычи, блондин.

— Укуси меня, викинг.

Раздраженный совпадением во времени, Тэлон смотрел на группу из четырех даймонов, рыскающих в ночи. Высокие золотистые блондины, даймоны обладали богоподобной красотой, свойственной этой расе. Они кружили с напыщенным видом, похожие на панкующих павлинов, пьяные от собственной силы, высматривая туристов для убийства.

По своей природе, даймоны были трусами. Они оставались на месте и дрались с Темными Охотниками только когда собирались в группы и только когда не имели другого выбора. Будучи намного сильнее людей, даймоны охотились на них открыто, но стоило появиться Темному Охотнику, и они скрывались.

Были времена, когда это было по-другому. Но младшие поколения стали более осторожными, чем их предки. Они не были так хорошо обучены и так изобретательны.

Однако, они были в десять раз более дерзкими.

Тэлон прищурился.

— Знаешь, если бы я был человеком с плохим характером, я разозлился бы немедленно.

— Ты кажешься мне раздраженным.

— Нет, это не раздражение. Это — медленное закипание. Кроме того, ты должен видеть этих парней. — Тэлон оставил свой кельтский акцент, так как захотел изобразить разговор даймонов. Он поднял тон своего голоса на неестественную высоту:

— Эй, Великолепный Джордж, я думаю, что чувствую запах Темного Охотника.

— О, нет, Дик, — сказал Тэлон, понизив голос на две октавы, —  не будь мудаком. Нет здесь никакого Темного Охотника.

Тэлон вернулся к фальцету:

— Я не знаю…

— Подожди-ка, — Тэлон снова понизил голос, — я чувствую запах туристов. Туристов с большой…сильной душой.

— Ты не остановишься?

— Поговорим про чернопомеченных, — ответил Тэлон, используя уничижительное прозвище даймонов среди Охотников. Оно произошло от странных черных меток, которые все даймоны получили, превратившись из просто аполлитов в человеческих убийц. — Проклятье, все, что я хотел, это кофе и небольшую булочку.

Тэлон задумчиво глядел на чашку и вслух спорил сам с собой о том, что должно одержать верх:

— Кофе… Даймоны…Кофе…Даймоны…

— Думаю, в этом случае победят даймоны.

— Да, но это кофе из цикория.

Вульф прищелкнул языком:

— Тэлон, желающий оказаться поджаренным Ашероном за отказ защищать людей.

— Я знаю, — сказал он со вздохом отвращения. — Позволь мне разобраться с ними. Поговорим потом.

Тэлон поднялся, застегнул телефон в кармане мотоциклетной куртки и с тоской посмотрел на булочки.

Ну, даймоны заплатят за это.

Делая большой глоток кофе, который обжег язык, он обогнул столики и направился к вампирам, которые двигались прямиком к Пресвитерианской церкви.

Ведомый своим чутьем Охотника, Тэлон направился на противоположную сторону площади. Он собирался отвлечь их и удостовериться, что они заплатили за свои деяния.

И за не съеденные булочки.

ГЛАВА 2

Это была та еще ночка. Это была одна из тех мыслей, что заставляла Саншайн Раннинвулф, беспокоиться, когда она покидала свой чердак.

Сколько времени нужно, чтобы затеряться в городе, где она жила всю свою жизнь?

Число, думается, могло быть равным бесконечности.

Конечно, это помогло бы ей отвлечься, если бы она смогла сосредоточиться, но ее внимательность можно было сравнить с внимательностью больной блохи.

Нет, в действительности, у нее было внимание художника, которое ненадолго останавливалось то здесь, то там. Как неуправляемая рогатка, ее мысли дрейфовали от одного к другому и снова возвращались назад. Эти мысли постоянно блуждали, просеивая новые идеи и методики — что нового в мире вокруг нее и как лучше всего это запечатлеть.

Для нее красота была повсюду и в каждой маленькой вещице. Это была ее работа — показать эту красоту другим людям.

И те замечательные здания, которые строились, через две или три, нет, кажется, через четыре улицы, отвлекли ее и направили мысли на обдумывание нового дизайна ее глиняной посуды, пока она брела через Французский квартал к своей любимой кофейне на улице Св. Анны.

Не то, чтобы она пила эту вредную жидкость. Она ненавидела ее. Но у ретро-бит кафе «Стейн» на стенах висели хорошие художественные работы, да и ее друзья оказались неравнодушны к поглощению галлонов дегтярной жидкости.

Сегодня вечером она и Трина собирались перейти…

Ее мысли перепрыгнули обратно на строительство.

Достав блокнот, она сделала еще несколько примечаний и повернула направо в маленький переулок.

Сделав два шага, она наткнулась на стену.

Только это не стена, поняла она, когда две руки обняли ее, чтобы остановить.

Взглянув вверх, она замерла.

Ах, карамба! Она смотрела в лицо, так хорошо вылепленное, что, она не сомневалась, даже греческий скульптор не мог бы сделать лучше.

Его волосы цвета пшеницы, казалось, пылали в ночи, и линии его лица…

Прекрасны. Просто прекрасны. Полностью симметричны. Ничего себе.