Ночные объятия

Она увернулась от поцелуя Тэлона и повернула его голову так, чтобы осмотреть кожу за правым ухом.

Там был маленький шрам. Этот шрам подарила ему она как Нинья во время рыбалки, когда они были еще детьми. Она замахнулась удочкой, чтобы забросить ее, и крючок поймал его ухо.

Шрам в виде звездочки был все еще там.

Так было всегда.

И так было сейчас.

Нет, это было невозможно.

Или возможно?

Она вздрогнула в неуверенности.

Глаза Тэлона были чуть прикрыты, он с жадностью смотрел на нее. Она чувствовала его дыхание у лица. Чувствовала биение его сердца под ладонью, силу и жар его тела.

— Я так тосковал без тебя, Нин… Нин… родная.

Саншайн замерла, а он тут же отстранился. Выражение его лица свидетельствовало о том, что он так же удивлен сказанным, как и она.

— Как ты назвал меня?

— Родная, — быстро ответил он.

— Нет, перед этим.

— Никак.

Нет, это было чертовски странно. И она хотела, нет, требовала объяснений.

— Тэлон, — сказала она, поднимаясь со стула и вставая напротив него, — скажи мне, что происходит. Ты знаешь кто такая Нинья, не так ли?

Его обсидиановые глаза вспыхнули:

— А ты?

О боже, так это правда! Он узнал ее. Он тоже вспомнил прошлое.

Он ничуть не изменился. Он прятался от дневного света. Он не был американским гражданином и еще…

О, не нужно быть светилом науки, чтобы понять это. Непонятно как, но Тэлон был Спирром.

Он был вампиром, или бессмертным или кем-то еще. Она была уверена в этом.

— Как случилось, что ты помнишь меня? — спросила она его.

— Как я мог забыть тебя?

Она увернулась от его губ и снова оттолкнула его.

— Приятно, но это не ответ на мой вопрос. В тебе по-настоящему есть что-то странное, Тэлон. Ты выглядишь так же, как в моих видениях. Я — нет, а ты — да. Почему?

Тэлон хотел ответить ей, но не мог подобрать слов.

«После твоей смерти я за возможность отомстить продал душу греческой богине, которая теперь владеет мною. И я провожу вечность, выслеживая и убивая вампиров для нее».

Даже он сам когда-то с трудом поверил в реальность этого утверждения, и он вправду жил в течение полутора тысяч лет.

Она зарычала на него:

— Ты снова стал холодным.

— Ты не можешь жить одним моментом? Принять меня таким, какой я есть?

— Хорошо. Только ответь мне на один вопрос.

— Какой?

— Когда ты закончил среднюю школу?

Он смутился от ее вопроса.

— Я не заканчивал.

— Тогда в каком году ты бросил учиться?

Тэлон отпрянул от нее. Он не мог ответить на эти вопросы, потому что ответа не было.

Боль в ее глазах разрывала его сердце.

— В чем дело, Тэлон? Я не тупица. Ни у кого нет такой аллергии на свет, что невозможно даже стоять перед окном. И не думай, что я не заметила, как ты прячешь свои зубы. Когда я подбираюсь к ним слишком близко в поцелуе, ты тут же отстраняешься.

Тэлон пожалел, что не мог применить свои силы и заставить ее забыть о нем. Или заменить в ее памяти этот факт на что-то другое, не столь его изобличающее.

— Что ты хочешь от меня? Признания в том, что я вампир? И вою на полную луну?

— И кто же ты есть? — она подошла к нему и поднесла руку к его подбородку, как будто хотела открыть ему рот. — Покажи мне свои зубы, Тэлон.

— Я не могу, — он отстранился.

Она зло сверкнула на него глазами.

— Ты Спирр, так ведь? Так или иначе, но это ты. Тебя я вижу в своих видениях, не правда ли?

Он отвел взгляд.

— Я никому не скажу, — продолжала настаивать она, смягчив голос, — но я должна знать.

— И что бы от этого изменилось? — грубо спросил он, чувствуя усталость от спора. — Ты отвергла бы меня?

— Не думаю, что смогу это вообще когда-нибудь сделать. — примирительно вздохнула она.

— Тогда зачем тебе знать?

Глаза ее вспыхнули огнем, когда она, прищурившись, посмотрела на него:

— Потому что, разделяя с тобой жизнь, я хочу открытости и честности.

Ее слова ударили в него. Горькая тоска наполнила сердце, когда он вспомнил, как безнадежно желал быть с ней, будучи смертным. Тогда между ними стояли сплетни и социальные различия. А теперь против них объединилась вся вселенная.

— Что заставляет тебя думать, будто я хочу разделить с тобой жизнь? Может, я использую тебя только для секса?

На ее лице отразился ужас. Она отступила от него.

— Ты правда делаешь это?

Боль в ее глазах разрывала его. Он не хотел ранить ее.

— А ты? — вернул он вопрос. — Скажи, что ты хочешь от меня, Саншайн.

— По правде, я не знаю. Одна моя половина тянется к тебе, а другая — боится. Что-то темное проглядывает в твоих глазах. Если бы я захотела узнать тебя получше, ты позволил бы мне?

— Нет, — процедил он сквозь зубы, — мы не можем.

— Тогда ты должен мне объяснить, почему мы не можем. Ты знаешь, я не ребенок, чтобы решения за меня принимал отец. Я думала, ты уважаешь меня.

— Я уважаю тебя.

— Тогда обращайся со мной, как с взрослой. Скажи, почему ты отказываешься ответить на самый важный вопрос о себе.

То, о чем она просила, было невозможно. Он никогда не сможет рассказать ей о своей настоящей жизни, только если Ашерон и Артемида освободят его от клятвы.

— Если я скажу тебе, кто я, твоя жизнь будет в опасности.