Ночные объятия

Бармен кивнул и повернулся к Эшу:

— А Вам?

— То же самое.

Бармен прищурился и пристально оглядел его. Ник сцепил зубы, чтобы не рассмеяться. Он знал, что будет дальше прежде, чем бармен заговорил:

— У тебя есть какое-нибудь удостоверение личности, малыш? — спросил он Эша.

Ник засмеялся.

Эш пнул табурет Ника, выудив свое поддельное удостоверение из заднего кармана, и вручил его бармену, который очень тщательно изучил документ.

— Без обид, — сказал, наконец, бармен, — но с этими солнечными очками я не могу сказать, ты это или нет. Если ты хочешь пиво, малыш, ты должен снять их.

На подбородке Эша дернулся мускул, но он сдвинул очки.

Бармен прочистил горло, когда увидел жуткий серебряный цвет его глаз:

— Парень, прости. Я не понял, что ты слепой. Вот твое удостоверение.

Ник засмеялся еще сильнее, когда бармен взял руку Эша и вложил туда выданные государством бумаги. Эш был единственным Темным Охотником, когда-либо получавшим документы.

Когда бармен отошел, Ник не смог удержаться, чтобы не поддразнить Эша:

— Что, делая так, ты бросаешь вызов?

— Нет, — ответил тот, убирая документы в карман. — Но если ты не отстанешь, я тебя придушу.

Ник медленно успокоился.

— Жаль, это так адски смешно. Мне нравится бумага, которую Джейми для тебя сделал. Год рождения 1980. Да уж. В каком году ты родился на самом деле?

Эш потер лоб:

— 9548 до н.э.

— Вау, — выдохнул Ник, впечатленный датой. Он знал, что Эш был древним, но в первый раз ему назвали точную дату. — Ты и в правду старше, чем грязь.

Бармен вернулся с их пивом:

— Будете есть что-нибудь? — спросил он.

Ник заказал красную фасоль и рис, потом вернулся к разговору, когда бармен снова отошел:

— И сколько тебе лет?

Глотнув пива, Эш ответил:

— Одиннадцать тысяч пятьсот пятьдесят один год. И да, я чувствую груз каждого.

— Ничего себе, я и понятия не имел. Черт, я даже не знал, что тогда были люди.

— Да, я был частью команды Бедрока[44], которая работала в каменоломнях, и сбежал вместе с Флинстоунами[45]. Барни Раббл[46] был коротышкой, но здорово поигрывал каменным кастетом.

Ник фыркнул, потом рассмеялся. Ему действительно нравился Эш даже при том, что парень был чрезвычайно странным.

— Итак, зачем я здесь?

— Я хотел поговорить с тобой там, где Кириан не сможет нас подслушать.

— О'кей, почему?

Прежде чем Эш смог ответить, высокая сногсшибательная брюнетка в черной короткой юбке с длинными красивыми ногами встала у стойки рядом с ними. Она без интереса взглянула на Ника, потом положила изящную наманикюренную руку на грудь Эшу, встала на носочки и что-то зашептала ему в ухо.

Эш мягко улыбнулся ей:

— Я польщен, дорогая, но уже занят.

Она надулась и вручила Эшу визитку:

— Если передумаешь, дай знать. Я обещаю, что не кусаюсь.

— Да, зато я кусаюсь, — произнес Эш на выдохе, когда она ушла.

Ник не был уверен, что правильно расслышал, поэтому предпочел пропустить мимо ушей этот тихий комментарий, тем более бармен принес его еду.

— Знаешь, это несправедливо, — сказал он Эшу. — Ты одет, как педик, а женщины все равно хотят тебя.

Тот повернулся к нему и одарил самодовольной усмешкой:

— Что есть, то есть.

— Да, но это сильно раздражает тех, кто этого хочет. Самое меньшее, что ты мог бы сделать, это поделиться. — Ник начал есть, — И кем ты занят?

Эш не ответил. Он никогда не отвечал.

— Вернемся к нашему разговору. Причина, по которой ты здесь, в том, что мне нужна твоя помощь. Я хочу, чтобы ты сообщил Кириану, что Валериус в Новом Орлеане.

Ник подавился хлебом:

— О, дьявол.

— Ник, это серьезно. Рано или поздно, их дорожки пересекутся, и я хочу, чтобы он и Юлиан были к этому готовы. Если, Зевс упаси, один из них убьет Вэла, у Артемиды будут развязаны руки, и она придет за ними. Я не хочу видеть ни одного из них страдающим или мертвым. У них есть дети и жены, которым они нужны.

Ник вытер рот и сглотнул:

— Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Я хочу, чтобы ты поддержал меня. Помоги мне убедить Кириана, что он не должен выливать свою месть на Валериуса.

Ник утомленно выдохнул, ковыряя пластиковой вилкой в бобах. Это было легче сказать, чем сделать.

— Ты много хочешь от меня, Эш. Лично мне хотелось бы помочь ему выбить дерьмо из этого высокомерного ублюдка.

— Николас Амброзиус Готье, следи за своим языком!

Ник вздрогнул при звуке мелодичного голоса матери, по-каджунски растягивающей слова. Она стояла позади с выражением на лице — «Ник-у-тебя-большие-неприятности».

В свои сорок она выглядела гораздо моложе. Ее белокурые волосы были стянуты в узел на затылке. Одетая в джинсы и голубой свитер, она была бы очень привлекательна, если бы не приходилась ему матерью.

Эш придвинул пиво Ника ближе к себе.

Его мать прищелкнула языком, глядя на Эша:

— Не покрывай его, — она погрозила сыну пальцем. — Ты за рулем?

— Нет, мам, я сижу.

— Не остри. Ты знаешь, что я имею в виду.

Он одарил ее очаровательной улыбкой, которая всегда срабатывала и отводила неприятности.

— Это первая кружка. И я не сяду за руль, если выпью больше.

С тем же материнским видом, выражавшим и раздражение, и любовь, она повернулась к Эшу:

— А что в отношении тебя? Ты на своем мотоцикле?