Ночные откровения

– Конечно, – продолжала женщина дрогнувшим голосом, – я совершенно не обращаю внимания на их присутствие, чтобы можно было сохранять иллюзию полупустынного рая, где нет ничего, кроме моря, чаек и меня самой.

– Конечно, – согласился Вир.

Он снял ее ночную сорочку, стянул через голову свою и устроился так, чтобы Элиссанда оказалась сверху.

– А ты, просыпаясь после ночных кошмаров, о чем думаешь? – спросила она еле слышно.

Дернув ленточку на косе, Вир распустил жене волосы, облаком накрывшие его лицо и плечи.

– Вот об этом, – пробормотал он. – Я думаю об этом.

Не об акте соития как таковом, но о присутствии другого человека. Об обволакивающей, укрывающей близости.

И в прошлый раз, в Хайгейт-корте, когда Виру приснился кошмар, он думал о ней. Как Элиссанда игнорировала запрудивших изрезанное побережье Капри иностранцев, так и Вир выбросил из головы их обоюдное неприятие и взаимное негодование, вспоминая только о сладчайших улыбках.

Чего только не сделаешь, чтобы пережить ночь.

Но сейчас эта женщина над ним, податливая и жаждущая. Сейчас она не только позволяет, но и побуждает его все глубже проникать в ее лоно. Постанывает и вздыхает от наслаждения, прижав губы к его уху, и от нежного дыхания вздымаются волны почти яростного вожделения.

И когда наступило освобождение, в нем был пламень, неистовство и всепобеждающее, почти восторженное забвение.

Легкое дыхание жены шевелило мужчине волосы. Ее сердце билось у него на груди. Нежные пальцы в темноте нашли и сплелись с его пальцами.

Обволакивающая, укрывающая близость.

Но все же в этом навевающем дрему тепле истинный покой ускользал от него. Что-то не так. Возможно, все не так. Виру не хотелось думать.

Теперь его убежищем стала ночь. Перед рассветом мрак сгущался, но в этой тьме были только сладкие объятия.

Вир пробормотал слова благодарности и позволил сну овладеть им.

На рассвете настало обычное деревенское утро: щебетали птицы, на пастбище позади дома мычали коровы, щелкали ножницами спозаранку приступившие к работе садовники.

Даже звуки, производимые самим Виром, были мирными и домашними: плеск воды, наливаемой в таз для умывания, негромкий стук выдвигаемых и задвигаемых ящиков, шорох отдернутых штор и открываемых ставней.

Жена все еще уютно спала в его постели, медленно и ровно дыша. Волосы цвета взошедшего солнца рассыпались по подушке. Одна рука лежала поверх покрывала, словно протянутая к нему.

Во сне у нее был такой невинный, просто ангельский вид – как у женщины, к которой можно питать простые, незамутненные чувства. Вир приподнял безвольную руку и устроил под одеялом. Элиссанда поглубже зарылась в постель, довольно улыбаясь.

Маркиз отвернулся.

Повернувшись к кровати спиной, он щелкнул по плечам подтяжками и надел жилет. Пошарив по стоявшему на комоде подносу, выбрал пару запонок. А затем вдруг почувствовал, что жена проснулась и наблюдает за ним.

– Доброе утро, – не поворачиваясь, поприветствовал он, сосредоточенно застегивая манжеты.

– Доброе, – отозвалась Элиссанда хриплым со сна голосом.

Вир больше ничего не сказал, продолжая одеваться. За спиной заскрипела кровать: должно быть, жена надевала ночную рубашку, которую он сегодня утром обнаружил под собою вместе с ленточкой для волос – тоненьким пастельным напоминанием о событиях этой ночи.

– Я отправляюсь на прогулку, – сказал маркиз, натягивая твидовый пиджак и по-прежнему не глядя на супругу. – Приглашаю пойти со мной, если хочешь.

То, что он собирается сказать, он предпочтет выложить подальше от дома.

– О, да, конечно, – оживилась Элиссанда. – С удовольствием.

Нескрываемое радостное возбуждение в ее голосе кнутом хлестнуло по совести.

– Буду ждать тебя внизу.  

 – Я быстро, – пообещала она. – Мне нужно только одеться и переговорить с сиделкой.

Остановившись у двери, Вир наконец посмотрел на жену. После сегодняшнего дня ему больше не видеть ее такой воодушевленной и полной надежд.

– Не торопись, – бросил он.

* * * * *

Элиссанда с рекордной скоростью оделась, заглянула к еще спавшей тете и перемолвилась с миссис Грин, сиделкой, нанятой после приезда в Девон по рекомендации экономки. Сиделка заверила маркизу, что проследит за завтраком и купанием миссис Дуглас, а затем они выйдут в сад ради моциона и свежего воздуха.

Миссис Грин была добрейшей женщиной, но потверже, чем Элиссанда. Под ее руководством Рейчел уже могла немного пройти без поддержки – просто сверхъестественное достижение.

А теперь, для полного Элиссандиного счастья, муж занимался с ней любовью. И пригласил пойти с ним на прогулку.

Они не разговаривали – ну и не нужно. Находиться в его обществе вполне достаточно. Довольно того, что она рядом с ним. Это – их новое начало.

Супруги пересекли реку Дарт в торговом городке Тотнес, где быстренько позавтракали и выпили чаю, а затем направились на север. Проследовали неизвестными Элиссанде проселочными дорогами мимо холмистых полей и нескольких деревушек, затем через густую рощицу и вышли из деревьев у подножия разрушенного замка.

Путь занял добрых пять миль. Маркиза должна была устать до невозможности, но чувствовала только ликование.