Ночные прогулки по кладбищу

— Девочки, вам не кажется, что Йене пора бы уже начать соблазнять Эльлинира?

— Соблазнять? — испугалась иллюзионистка.

— Ну или как вы там это назвали?

— Влюблять, — ответила я. — Йене необходимо влюбить в себя этого эльфа!

— Влюбить так влюбить… так когда начнем?

Мы с Йеной задумчиво переглянулись, и я промолвила:

— Давайте сегодня! Чего ждать? Я вернусь от архимага и можем начинать!

— Не-эт! — испуганно качнула головой блондинка. — Я сегодня не готова. Давайте в конце седмицы?

Мы с рыжей переглянулись и согласились, хотя по мне, чем раньше, тем лучше.

Вечером архимаг встретил меня с очень серьезным лицом.

— Нилия, помнишь, я тебе говорил, что практика целителя — это боль и страдания других?

Я кивнула и с удивлением взглянула на него.

— Я долгое время щадил тебя, но пришла пора выполнить серьезное дело!

Я с непониманием смотрела на мир Самаэля, а он хмуро продолжил:

— Вчера ночью произошло непредвиденное событие: на Восточный Предел было совершено нападение. Нежити было столько, что воины и маги городка не справились без посторонней помощи. Срочно пришлось перебрасывать войска из близлежащих городов. Но нам с тобой важно другое, а именно то, что пострадало очень много людей. Многих из них отправили в Златоград, а некоторых — в столицу. Досталось работы и нашим целителям. Здесь в академии есть тяжелораненые, в том числе женщины и дети. Я тебя еще с утра хотел позвать, но решил, что мы и сами справимся. Идем… Есть работа и для тебя. Какая? Сама увидишь! Приготовься!

Я судорожно сглотнула, но идти пришлось. По пути припомнила, что с утра в академии царило странное оживление, учителя и целители были чем-то взволнованны.

Мы прошли в крыло к целителям. Здесь пахло снадобьями, настойками, а еще витал едва различимый запах страданий, боли и смерти.

Я поморщилась, осознала всю серьезность ситуации и поняла, что теперь мне некогда думать о своем личном страхе. В коридоре нам попался один из целителей. Он вопросительно взглянул на архимага и поведал:

— Ребенок совсем плох! Мы сделали все, что смогли, но…

— Ясно. Я сам посмотрю! — отрезал мир Самаэль.

Целитель удивленно покосился в мою сторону, но больше ничего не сказал.

Архимаг отвел меня в сторону и сообщил:

— Нилия, скоро мы войдем в палату, и тебе придется излечить ребенка от… смерти.

— Но ведь… — испугалась я.

— Я знаю. Решать, конечно, тебе, но послушай, что я скажу. В комнате сидит женщина, и она отчаялась. Еще вчера у нее была семья: родители, муж, сын. Сегодня остался только ребенок, который медленно, мучительно умирает. Помочь можешь только ты, и больше никто!

Я задумалась, а затем кивнула.

Мы вошли в небольшую палату, окна в которой были зашторены. Со стула нам навстречу поднялась заплаканная молодая женщина, чуть старше меня. На ее лице отражалось сильнейшее горе, скорбь сквозила в каждом движении. С отчаянием во взоре она посмотрела на нас.

— Госпожа ир Яринс, — поприветствовал ее мир Самаэль, а затем подтолкнул меня к колыбели.

Я подошла ближе и ужаснулась — в кроватке лежал младенец, которому от силы исполнилось месяца три. Все его тельце было искусано и изуродовано. Как вообще он выжил??? Я закусила губу, чтобы не разреветься. Будь что будет! Раз боги не допустили гибели этого ребенка и направили его ко мне, то я постараюсь спасти его! Мысленно помолилась Теяне и Шалуне, откинула одеяльце и прикоснулась к окровавленному тельцу.

Знакомая магия заструилась по ладоням. Мой «котенок» мяукнул и побежал вперед. Аура ребенка уже не светилась, она почти потускнела. Я на ирну оторвалась и оглянулась на учителя.

— Делай то, что посчитаешь нужным! — приказал он. — Не тяни!

Я снова закрыла глаза и привычным жестом провела руками над малышом. Так… угу… в роду были гномы! Так что малыш все равно вырос бы не слишком высоким. Но теперь важным было не это, важным было то, что мальчик не умрет! Я позабочусь об этом!

«Котенок» нетерпеливо мяукнул, призывая меня поспешить, и я отпустила его. Начали мы с внутренних повреждений и срастили сломанные кости, потом излечили мышцы, разрывы связок, соединили изгрызенные вены, а затем занялись кожными покровами: ссадины, царапины, рваные раны — все исчезло. В конце восстановили оторванное ухо и вырванный глаз. Магия бурлила, пела, радовалась действию, а я восхищалась вместе с ней — я все могу! «Котенок» играл со мной, по пути распутывая все узлы и стирая все темные пятна. В конце убрала все воспоминания о страхе и боли и погрузила младенца в целительный сон. Позвала «котенка» отдохнуть, а он и не устал вовсе. Тогда я открыла глаза. Вдоволь полюбовавшись на спящего малыша, не удержалась и поцеловала его в розовую пухлую щечку.

Позади меня раздался потрясенный вздох. Я резко оглянулась и увидела, что мама ребенка лежит без сознания на руках мир Самаэля. Я с тревогой посмотрела на учителя. Он досадливо махнул рукой:

— Иди уже! Дальше сам управлюсь! Не забудь что-нибудь съесть!

Я поспешила на выход, есть хотелось, но не сильно, поэтому сразу отправилась в общежитие, там в комнате у меня был припасен мятный пряник.