Ночные прогулки по кладбищу

— Расскажите подробнее то, что услышали из ее уст, — попросили родительницы, и мы, перебивая друг друга, передали некоторые сведения, полученные от темной.

Когда мы закончили, старшие в очередной раз мрачно переглянулись, и тетушка Ирана проговорила:

— В основном все верно, да и мы слышали, что Мелина и наша матушка дружили. Но о саламандре ничего не знали также, как и о том, что Ратея нам не родная.

— М-да, — горько усмехнулась наша воительница, — никогда бы не подумала, что я дочь самой страшной колдуньи Норуссии.

— Главное, ты наша родня, а остальное не важно, — заметила маменька.

— Мы все равно сестры, хоть и двоюродные, — добавила тетя Горана.

— Все мы мир Лоо’Эльтариус! — кивнула Ирана.

— Меня вот другое волнует, — задумалась маменька, — почему нам наша матушка ничего не рассказала о пророчестве, касающемся наших дочерей?

— Здесь все ясно! — хмыкнула я.

— Вот-вот, — поддержала меня рыжая, — зная об этом, вы бы никогда не приехали в Крыло и уж тем более не позволили нам попасть на семейное кладбище!

Родительницы понимающе переглянулись, и тетя Горана едко ответила:

— Это уж точно! Будьте уверены!

— Одно радует, — резко сменила тему Ратея, — эльфы не найдут мою дочь в Рудничных горах.

— Лишь бы мы ее нашли, — напомнила тетушка Ирана.

— Зачем? — искренне изумилась Ратея. — Захочет, сама найдется!

— Ладно, — матушка как-то очень любезно кивнула, — вы нам вот что скажите, что вам Мелина поведала о том, где находится венец. Ведь нам вы сообщили, что артефакта в могиле не было.

— Ой-ей! — вскинулись Йена и Тинара.

— Да не знаем мы, где венец, — резко созналась Лисса, а я решила пояснить:

— Вернее, бабушка передала нам через Мелину какой-то стих, который нам поможет в поисках этого украшения.

— С каждым осеем все интереснее и интереснее становится! — пробормотала тетушка Ратея.

— Что за стих? — деловито осведомилась маменька.

— Ну-у, — задумчиво протянула я, — там вроде надо пойти в имение…

Я в поисках поддержки посмотрела на кузин.

— Ага! Точно! — кивнула Латта. — Там было про имение. — Там нас кто-то должен ждать, — неуверенно произнесла Тинара.

Мы молча переглянулись, стараясь припомнить стих, рассказанный Мелиной.

— Кто? — поторопила нас тетя Ратея.

— Сторож? — нерешительно предположила Йена.

— Не-эт, — так же ответила Лисса.

— Может, страж? — призадумалась я.

— Нет! Все не то! — покачала головой Йена.

— Вы хотя бы попытались запомнить? Или просто послушали и благополучно забыли? — возмутилась тетушка Горана.

— Нам не до этого было, — запальчиво ответила ей Йена.

— Так кто вас будет в имении ждать? — строго напомнила тетя Ирана.

— Кто-то, — с любезной улыбкой отозвалась рыжая.

— Кажется, мы должны прийти к кому-то, — изображая бурную мысленную деятельность, сообщила я.

— И он там не один должен ждать! — вспомнила Тинара.

— Да! Их там много! — старательно закивала Лисса.

Матушка страдальчески закатила глаза, тетя Ратея поспешила уточнить:

— Они что-то должны вам передать? Может, венец? Давайте вспоминайте!

Мы с кузинами усиленно пытались припомнить стих, у меня, как назло, не получалось этого сделать. Сестры тоже молчали. Родительницы уже начали злиться, но выразить свое недовольство не успели, в библиотеку, где мы беседовали, вошел батюшка. Он прямо с порога спросил:

— Наговорились уже? Я время обеда из-за вас пропустил! Что решили? И пойдемте уже поедим!

— Я все расскажу, — маменька улыбнулась папеньке.

— Ладно, пойдемте в трапезную, — вздохнула тетушка Горана. Взрослые стали выходить из библиотеки, видимо давая понять, что разговор на сегодня закончен. В дверях тетя Ирана оглянулась на нас и угрожающим шепотом проговорила:

— Вспоминайте стих! Это в ваших же интересах!

Мы с кузинами виновато потупились и решили пойти за родителями, так как тоже устали от разговоров, а еще нам не мешало бы осмыслить полученные сведения.

Ночью мне не спалось. Я ворочалась с боку на бок и пыталась считать белых овечек на белоснежном поле.

— Одна овечка, две овечки, — я не забывала представлять каждую из них, — три, четыре… десять, одиннадцать… сорок…

Я закрыла глаза и увидела как наяву: зима, искристый снежок, сорок белых овечек. А куда они смотрят? На снег? На небо? Или, может, друг на друга смотрят? Этакие смотрящие овечки. Смотрящие… мм… где-то я уже слышала это слово… О Луана! Конечно же! Смотрящие! Именно они упоминались в стихе бабушки. Смотрящие должны открыть тайну, где находится венец Мирисиниэль!

Я как ужаленная вскочила с кровати, накинула на плечи легкую шаль и бросилась к Лиссандре. По пути заскочила к Йене, разбудила ее и велела подойти в комнату рыжей.

Собрались быстро.

— Что случилось? — зевала Лисса и с укором смотрела на меня.

— Я вспомнила то, о чем говорилось в стихе! — волнуясь, поведала я.

— Ого! — Воодушевленные кузины перестали зевать и переглянулись между собой, но ответить ничего не успели.

Раздался осторожный стук в дверь, а после в открывшуюся щелку заглянули любопытные лица младших сестер.

— К вам можно? — робко поинтересовалась Латта.

— Заходите, раз пришли! — кивнула Лиссандра.

Младшие проскользнули в комнату и удобно устроились на кровати.