Ночные птицы

Мерцающие свечи тускло освещают тайную комнату в квартале Феникса. Их огоньки тянутся к Илаю, который стоит на коленях. Еще несколько недель назад ему бы и в голову не пришло посетить церковь. Большую часть ночей он спал на лестницах чужих домов в надежде, что его не прогонят. Но потом его увидел церковник и дал ему постель, горячую еду и цель. Ту, что и привела его сюда сегодня вечером.

Глаза Илая, как и двух стоящих на коленях парней, находятся на уровне каменного алтаря. Скоро все трое будут носить такие же серые рясы, как и мужчины, окружающие их. Рясы цвета пепла от жарких костров.

Комнату заполняет низкое и ритмичное пение. Кожа Илая покрывается мурашками, но вовсе не от холода. Ему страшно, что его сочтут недостойным. А он никогда не хотел чего-то так сильно, как стать En Caska Dae. Они не похожи на отцов, которых раньше встречал Илай, тех, что носят бархатные мантии и дают пустые обещания. Нет, они борются за правое дело.

Мужчина в серой рясе выходит из тени. Его волосы и брови выбриты, как у остальных, но лицо покрыто шрамами. Илай смотрит на отпечаток руки, краснеющий на щеке отца, словно боевая раскраска. Парень пришел сюда из-за него – Красной Руки. Их генерала в войне против греха.

– Эшамэйн Маррен, эти мальчики готовы принести свою жертву, – разведя руки в стороны, говорит отец.

Его голос напоминает Илаю океан, который он видит, когда прочесывает грязные причалы в поисках барахла на продажу. Конечно, голос этот чище, но такой же мощный. И так же тянет за собой, как течение.

– Одари их светом своего пылающего меча. Прими их клятву.

Красная Рука проводит ножом по ладони Илая. Кровь вытекает из раны и капает в деревянный кубок. Когда в нем собирается кровь трех парней, отец выливает густую жидкость на алтарь, и она растекается по камню. Жертва богу.

– Мы слишком долго позволяли злоупотреблять дарами Неистощимого источника, – разносится по комнате голос Красной Руки. – Позволяли пренебрегать запретом и использовать то, что предназначено для богов. И к чему это привело? К упадку. Наш некогда великий город превратился в обиталище греха и порока.

Илай сжимает кулаки. Он знает, какой вред способна причинить запретная магия. Она убила его мать. Но Кулика, продавшего ей дар, это не волновало. Как и тех, кто управляет городом. Они ненасытны, только берут и берут, не заботясь о тех, кто стоит ниже их. Но Красная Рука все видит… все понимает.

– Однако самое ужасное то, что мы позволили ведьмам возродиться, – говорит Рука. – Из-за нашего легкомыслия мы не заметили лазейку, через которую проскользнуло зло.

Илай вздрагивает. Ведьмы. Они крадут магию из Неистощимого источника – святыни, которая не принадлежит им. Красная Рука говорит, что они прячутся у всех на виду, притворяясь невинными девушками, хотя нет никого опаснее их. Они отравляют все вокруг. Но Илай не позволит им одурачить себя.

– Они – рана, которой нельзя позволить загноиться. И именно мы должны вычистить ее.

Закрыв глаза, Красная Рука поворачивается к алтарю.

– Маррен, однажды ты отдал жизнь, чтобы изгнать ведьм. Сегодня эти мальчики предлагают свои жизни тебе, чтобы стать воинами, которые смогут противостоять растущей угрозе. Но сначала они докажут тебе преданность.

Наконец, дождавшись, Илай поднимается первым. И вытягивает руку над пламенем. Стоящие вокруг мужчины поют, пока его кожа лопается от ожогов. Это больнее, чем когда ему на груди выжигали татуировку, но Илай не убирает ладонь. Да и осмелился бы он под горящим пристальным взглядом Красной Руки?

– Ты очистишь этот город от богохульниц? – спрашивает он.

Илай повторяет эти слова, но не как вопрос, а как утверждение – давая клятву. А затем все вместе они читают молитву Маррену:

Мы зажигаем свечу Маррену
и распаляем его меч,
огонь прогоняет тени,
не оставляет следа от тьмы.
Мы разжигаем огонь,
всесильный огонь,
очищающее пламя, чтобы очистить мир.