Ночные птицы. Памфлеты

Шеф полиции, которому были сданы архивы, ревностный греко-католик в немецкой форме со значком трезуба на фуражке, прочитал рукопись готового к печати романа «День отца Сойки» и понял, какую опасность этот роман представляет для руководителей униатской церкви и Ватикана. Недаром ведь в первые же дни немецкого вторжения Ватикан переслал «украинскому центральному комитету» на «ликвидацию последствий большевистской пропаганды» пятнадцать миллионов злотых. Роман «День отца Сойки» как раз и был именно той «большевистской пропагандой», которой так боялся Ватикан. Сила романа была такова, что украинская полиция, сохраняя рукопись, как вещественное доказательство для ареста «разыскиваемого Степана Тудора-Олексюка», сочла опасным держать ее даже в своих секретных фондах. Кто-то из полицаев по приказанию начальства (а вернее всего, по совету самого митрополита Шептицкого) намеренно перемешал листы рукописи и вырезал нумерацию страниц. Часть из них была уничтожена. Мы можем предполагать, что самые сильные, самые яркие страницы его были либо уничтожены, либо спрятаны в свое время чинами украинской полиции. Так исчезло около 110—120 страниц текста второй книги романа. Предыдущее содержание дает нам право догадываться, о чем шла речь в исчезнувших страницах. Писатель Степан Тудор столкнул главного, жадного, бесконечно самоуверенного в себе, героя — священника Сойку — с грозной силой, встающей на его пути. Этой силой явилось революционное крестьянство, которое, освобождаясь из-под влияния клерикалов, стремилось идти к лучшему будущему по примеру своих братьев, живущих за Збручем. Не случайно отец Сойка украшает в романе могилу «сичовых стрельцов» на Коссовой горе, вблизи Новой Климовки. Его практический опыт подсказал: «Не следует пренебрегать никакой массовой силой, если только ее можно обратить на свои мельницы, на свои ненасытные жернова. В частности, следует использовать живой национальный подъем, чувство, которое лучше всего годится для того, чтобы создать впечатление национального единства у всех слоев, чтобы в потоках национального протеста, в призраках национальной революции утопить все огни классового возмущения, все зародыши социальной, против властителей обращенной, революции» (курсив наш.— В. Б.). И, одержимый идеей «Чтобы был бог! Чтобы не было коммуны!», отец Сойка устраивает на Коссовой горе некое капище украинского национализма. Калькуляция его проста: пусть глупые хлопы устремляют свои взгляды на останки «сичовых стрельцов» и не замечают сельских богатеев, сдирающих с них три шкуры. Пусть хлопы, собираясь около могилы, поют, сколько им вздумается, националистические песни «Ще не вмерла Украша» и «Боже велыкий, спаси Украину», но не дай бог, чтобы они запели «Интернационал», звуки которого все чаще и чаще доносятся из-за Збруча.

И вдруг около этой святыни украинского национализма, заботливо охраняемой Сойкиными гайдуками, на празднике спаса прозвучал гневный выкрик: «Сорвем маски с торговцев в ризах, которые торгуют костями жертв буржуазной войны!» Отец Сойка волей событий поставлен перед печальным для него фактом: «Коммуна засела в его приходе, в селе Сойки, мастера людских и божьих душ, Михаила Сойки, захватчика и стяжателя...»

Вне всякого сомнения, дальше писатель Тудор описывал противодействие той прогрессивной части населения Новой Кпимовки и окрестных сел, а возможно, и создавал в романе образ человека, который отважился бросить в одурманенную попом толпу обличающий лозунг, с одинаковой силой разоблачающий и мракобеса-попа, и украинских националистов, которые и по нынешний день пытаются создать кумир из обманутых ими, погибших за чужие интересы безвестных жертв первой мировой войны.

Мы можем также предполагать, что эти страницы романа «День отца Сойки» были изъяты не только в припадке гневной ярости какого-нибудь из референтов украинской полиции. Скорее всего, усмотрев за вымышленными фамилиями персонажей из революционной прослойки подольских сел действительных борцов за лучшую долю народа, которые, подобно Тудору, противостояли Сойкам, украинский полицай переслал именно эти страницы романа либо в комиссариат украинской полиции, расположенный вблизи Окопов Святой Троицы (точный географический координат в романе.— В. Б.),либо своим шефам из «аихерхайтс полицай», которым предстояло путем сыска и допросов выяснить на Тернопольщине, что является в романе Тудора реальностью, а что вымыслом.

* * *