Ночные Птицы Рогонды

– Капсула, где для ребенка есть все необходимое. Она кормит его, убирает за ним отходы, следит за его состоянием, измеряет температуру, давление, убаюкивает. Если бы человеку не нужно было развиваться, учиться есть, общаться с мамочкой, всех бы детей до двух лет следовало бы держать в неояслях. Никаких хлопот, знай только меняй патроны да отслеживай данные, – веселилась лечуха. – Шучу, конечно. Лучше мамы нет ничего, даже неоясли при всех своих удобствах маму не заменят. Но штука действительно хорошая.

– А она дорогая? – отважилась спросить Маша.

– Машенька, – слабо сказала Кристина, – не беспокойся, я уже внесла деньги за роды, еще до отъезда Игореши. У них все должно быть записано. Ты бы лучше поискала мою ракушку по дому.

– Нам сейчас всем можно просто отдыхать, – заявила лечуха. – Девочка пусть идет спать, а мы будем ждать, не повторятся ли…

Кристина вдруг стиснула зубы и замычала, прерывая слова женщины.

– Схватки, – удовлетворенно кивнула лечуха. – Слушай меня, милая. Считай, вместе со мной, вдыхай медленно на счет раз, два, три, четыре, пять, шесть. Теперь держи воздух – раз, два, три, а сейчас медленно выдыхай – раз, два, три, четыре, пять, шесть. Повторим…

Маша поставила чайник и чашки и отправилась на поиски ракушки. Пока бродила по комнатам и коридорам, слышала, как лечуха считает вслух и разговаривает с Кристиной.

– Ну как, легче стало? Совсем не такая ужасная боль. У тебя все в порядке, ты совершенно здоровая, только не в меру нервная мамочка. А станет невтерпеж, дам лекарство. Но не станет, пока ты меня слушаешься. Сейчас полежи, отдохни, а я пока засеку время и найду, во что тебя переодеть. Где у тебя ночнушки?

Маша нашла ракушку в маленькой комнате-кабинете, где Кристина обычно «разговаривала» с мужем. Бодрый голос лечухи вселял в нее уверенность. Когда Маша принесла ракушку, Кристина уже лежала в чистой ночной рубашке в горошек, укрытая простыней. Лицо у нее порозовело, взгляд был сосредоточенным. Лечуха снова болтала по своей ракушке, хихикала. Колокол ударил в третий раз, Черный Час начался.

– Все в порядке, иди спи, – отправила лечуха Машу в спальню.

Измученная событиями дня, девочка моментально уснула, несмотря на то что руки еще немного ныли. Но проспала недолго. Ей снились кошмары – падающий в Великую Сердцевидку Виталис, бьющая в барабан старуха… Андрей накрывает ее руки своими, Аня ехидно усмехается, повторяя на все лады слово «чумная»… и Птицы, много-много Ночных Птиц, которые летали вокруг нее, задевая лицо и волосы широкими крыльями… А под конец голос Смотрителя вдруг отчетливо произнес:

– Девочка, вставай!

Маша заморгала, глядя на лицо из сна, пока не поняла, что перед ней наяву стоит лечуха.

– Девочка, Черный Час затянулся, уже четыре с половиной часа продолжается. Ждать больше нельзя, будем рожать. Надо найти комнату, где было бы как можно тише.

– Может, здесь?

– Она звуконепроницаемая?

– Нет. То есть я не знаю.

– Здесь слишком много ткани. – Лечуха с презрением дернула кружевной балдахин. – Антисанитария. И кровать чересчур мягкая. Места нет вообще – мне не подойти, если роженицу положить на кровать. Ты можешь убрать спинку у кровати?

– Нет… Постойте! Детская звуконепроницаемая, да и места там побольше. Разве Кристина не сказала?

– Я дала ей успокоительное, она дремлет. Пошли посмотрим.

Через минуту лечуха перевезла Кристину в детскую. Маша шагала следом за портативной лежанкой, везя капельницу на ножке.

– Здесь очень душно, – вспомнила девочка.

– Плевать, лишь бы тихо. Мамочка у нас терпеливая, не орет благим матом, а вот ребенку рот не заткнешь. Пока я его не помещу в неоясли, будет надрываться. Все Птицы Рогонды услышат. – Лечуха больше не улыбалась, выглядела немного усталой и очень озабоченной, копалась в своей сумке, раскладывала вокруг себя неизвестные Маше пузырьки.

– Но люк закрыт…

В этот момент сверху на люк упало что-то стеклянное и разбилось.

– Слышала? – прошептала лечуха. – Так продолжается больше часа. Каким-то образом они проникли в кухню и слышат нас. Я давно погасила свет, даже капельницу ставила с помощью фонарика. Нам следует быть очень осторожными.

– Птицы, – прошептала Кристина. – Птицы повсюду…

– Тише, дочка, сейчас закроем дверь накрепко и будем шуметь, сколько влезет. Только слушайся меня, пожалуйста. – Лечуха снова обратилась к Маше: – Тебе бы не следовало здесь быть. Испугаешься. Маленькая еще.

– Я могу закрыться в ванной, – прошептала девочка и вздрогнула, так как на кухне снова что-то упало.

– Ладно, сиди здесь. Только я ширму поставлю. Лучше роды, чем ночные твари. А ты, главное, не бойся, все в порядке, всех людей рожали, и тебя тоже, и жили потом долго и счастливо. Мамочка у нас просто молодая очень, сама боится.

– Я не боюсь, – раздался тихий голос Кристины. – Я готова.