Ночные сестры. Сборник

— Я понимаю. Но вас я боюсь. Я боюсь только двух человек: директрису своей школы, ну, она крокодил, и вас.

— Я тоже из крокодилов? — спросил Заместитель.

Даже в коротком разговоре можно определить основные черты человека, его симпатии, антипатии, комплексы. Я это давно заметила на своих учениках. Мальчишки лет семи — уже почти сформировавшиеся личности. Они хотят быть мужчинами. И горды, когда их сравнивают с хищниками. Тихие, интеллигентные мальчики хотят казаться агрессивными и напористыми.

— Вы из симпатичных крокодилов, — ответила я. Он должен был ответить: я добрая собака, или я заяц, или — извините, у меня такая работа, и я вынужден быть крокодилом. Но мой прогноз не оправдался. Заместитель ничего не ответил. Моя просчитанная лесть не сработала.

— Давайте договоримся, — ответил он, — если вам захочется поиграть в руководительницу, советуйтесь со мною. Вам, наверное, объяснили, что у компании сейчас не самые лучшие времена.

— Я это знаю.

Заместитель встал. Я ему улыбнулась одной из самых лучших своих улыбок.

— У вас проблемы с Госимуществом? — спросил Заместитель.

Пропуск в Дом правительства мне выписали в одно из управлений Госкомимущества. Викулов, наверное, все-таки выяснил это через свои старые чекистские связи.

— У меня много проблем.

Это был единственно верный ответ. После ухода Заместителя я позвонила в нотариальную контору. Туда тоже приходили расспрашивать обо мне, но оттуда их послали. Другую мою приятельницу они, по-видимому, не выяснили.

— Как поговорили? — спросила Настя.

— Нормально, — ответила я. Если бы Настя попыталась выяснить подробности, я бы ей сказала: прослушай пленку, но Настя не стала расспрашивать.

— Во сколько прислать машину? — спросила она. — Ты же завтра отправляешь своих в деревню.

— А это удобно, — спросила я, — использовать машину в не служебных целях?

— К президенту компании машина прикреплена на две рабочие смены, — пояснила Настя. — Отправить на отдых мать и дочь президента — это служебная цель, потому что сохраняется время президента, которое стоит в сотни раз больше зарплат шоферов, стоимости бензина и амортизации техники. Шоферу я адрес сообщила.

— Тогда к восьми утра. Поезд в девять двадцать.

Настя кивнула и сделала пометку в блокноте.

— Машина у подъезда. Шофера зовут Коля.

На «мерседесе» Коля, слишком полный для своих двадцати с небольшим лет, вез меня домой.

— Остановитесь здесь, — попросила я его.

— А почему не к подъезду? — спросил он.

— Я не хочу, чтобы соседи считали меня валютной проституткой.

— Сейчас нет валютных, — пояснил Коля. — Берут и в рублях, но по курсу доллара, естественно.

— По личному опыту знаешь?

— От знакомых. Я, как только мне исполнилось восемнадцать, сразу женился. Боялся СПИД подхватить. Но сейчас в этом бизнесе цены очень упали. Конкуренция. Украинские дивчины цены сбивают. Для них сто долларов — деньги.

«Для меня тоже, — подумала я. — И очень большие».

Часть ночи у меня ушла, чтобы погладить выстиранные матерью кофты, блузки, шорты Анюты. Кое-что пришлось подштопать. Бедность, конечно, не порок, но и радости не доставляет. Мне повезло. Когда Анюта начала взрослеть, молодежная мода переменилась, и джинсы, майки, свитеры, кроссовки стали униформой для подростков. Но года через два мне придется туго, когда потребуются туфли, сапоги, кожаные юбки.

Я легла в три ночи, встала в шесть, в семь подняла Анюту, и мы начали собирать вещи.

— Не набирайте много, — предупредила мать. — Самим придется таскать.

— На вокзал я отвезу вас на машине, — успокоила я мать.

— А какая марка? — спросила Анюта.

— «Мерседес-190Е».

— Жаль, что никто из девчонок не увидит, на какой машине я уезжаю. Ладно, выйду замуж за какого-нибудь крутого и буду ездить только на «мерседесе», ну, может быть, на «опеле».

— Не будешь. У тебя две тройки. Крутые на троечницах не женятся.

— Ну, мать, у тебя и взгляды! Нашу соседку Люську из девятого класса исключили, а за ней приезжает парень на «альфа-ромео». Замуж берут не за пятерки, а за красоту и обаяние. Я смотрюсь очень даже ничего и очень обаятельная. Я в первой пятерке красавиц школы.

— У вас пятибалльная система?

— И десятибалльная тоже, чтобы было меньше интриг.

— А учительницы тоже разбиты на пятерки и десятки?

— Да, — подтвердила Анюта. — Ты в десятке. Между восьмым и девятым местом.

— А кто на первом? И кто эти места определяет?

— На первом твоя подруга Римма. А определяют мальчишки-выпускники. Хотя странный у них вкус. Римма не отвечает международным стандартам: задница у нее ниже коленок, грудь — как у дойной коровы. Нет, не понимаю я пока мужчин.

— Идите завтракать, — позвала мать.