Ночные сестры. Сборник

Кирилл послушно спустил ноги и оказался лицом к лицу с докторшей. Внимательно оглядел ее. Дал ударить себя молоточком по колену. Заметил отрешенно:

— Ничего тетеха. Толстовата, зато прическа нормальная, без лака и начеса. Сейчас заставит попасть пальцем по кончику носа, потом зажмурить глаза и вытянуть руки.

Врачиха мягко, но со значением улыбнулась:

— Вы знаете эти тесты? — И добавила: — Где вы лечились, какой диагноз?

Кирилл продолжал почти в упор рассматривать ее:

— Не скажу.

— Почему?

Врачиха говорила с ним, как с ребенком: ласково и чуть укоризненно.

— Потому что все сказанное может быть использовано против меня.

Главврач настороженно дернул плечом. Разносторонняя эрудиция пациента была ему явно не по душе.

— Вам придется отвечать. Иначе мы вас выпишем.

Кирилл рукой отодвинул докторшу и уставился на главного, точно впервые его увидел.

— Куда выпишете? Неоказание помощи медицинским работником пострадавшему — статья 139 Уголовного кодекса Российской Федерации, до трех лет лишения свободы. А если на меня что-то накатит? А если мне захочется кого-нибудь убить? Вы меня выписываете, а я убиваю.

— Кого? — быстро поинтересовалась Нонна Викторовна.

— Медсестру Веру!

— Только ее или еще кого-нибудь тоже хотите убить?

— Кого еще хочу? Всех медсестер хочу, — ответил Кирилл, не задумываясь. И добавил мечтательно: — Они все такие разные.

— Всех сестер или только тех, кого вы видели? — уточнила Нонна Викторовна.

— Пока только ночных сестер. Их трое, а у меня всего пять дней, а из-за вашей болтовни уже почти четыре. Я едва управлюсь с тремя, мне же нужна будет передышка хотя бы на день, я ведь не секс-машина.

Главврач поморщился с осторожным недовольством и попытался свернуть пациента со скользкой темы:

— Где вы работаете? Из вашей организации обещали позвонить. — Он сделал упор на слово «организация», давая деликатно понять, что именно организация, в которой работает Кирилл, весьма его интересует.

Кирилл перевел взгляд на Ларису и сообщил почти доверительно:

— Нет, не нравится мне твой главный. Кому из областного начальства подчиняется этот сраный санаторий? Наверное, вице-губернатору Кислюку. Надо звонить ему и снимать этого толстого главного врача. Если врач не может похудеть, он не может быть главным врачом и вообще врачом.

Главврач мгновенно покрылся испариной и втянул живот:

— Вам надо успокоиться. Мы посовещаемся и сообщим вам о нашем решении.

— Плевал я на ваши решения! Общий привет. А ты, рыжая, останься для уточнения.

Нонна Викторовна обиженно поджала губы:

— Выздоравливайте, больной.

Кирилл кивнул:

— Выздоровею, куда денусь. Спасибо за лечение.

Он подождал, пока за врачами закроется дверь, а потом указал Ларисе на табуретку рядом с собой.

Но Лариса осталась стоять и только спокойно попросила:

— Перестань валять дурака.

— Так почему четвертая клавиша?

— Потому что оператор на второй и третьей кнопке ответил, что абоненты вне зоны досягаемости. Отдыхай. Запишем тебя на томограф и свозим в областной центр.

— Мы с тобой знакомы?

— Я с тобой не знакома.

Кирилл откинулся на подушку. Взгляд его стал отрешенным.

— Рыжая… Высокая… Мы тогда с другом Пашкой поехали на Ленинградку. Меня в увольнительную пустили за полгода до дембеля. Рыжая. А кожа прямо светилась…

Лариса села на табуретку, усмехнулась:

— Это у тебя искры из глаз сыпались с отвычки. Вот все и светилось.

— С какой еще отвычки? Я в армию девственником уходил. Представляешь?

— Ничего, это пройдет, — ответила Лариса, имея в виду очередной приступ бреда у пациента.

— Тогда и прошло. — Кирилл продолжал говорить о своем. — С твоей помощью и прошло. Причем раз и навсегда.

Лариса засмеялась:

— Ты себе это внушаешь. Ничего. Сцепленные признаки исчезнут. Пока ни о чем не думай и отдыхай. Еду сегодня тебе принесут в палату.

— Я не внушаемый. А главврач ваш меня здорово разозлил. Изъясняется в лучших традициях мелкой советской номенклатуры.

— А ты, чтоб злость отпустила, пройди по палате и каждый шаг повторяй: «Козел! Козел!» Или другое какое ругательство, по вкусу. Кстати, сколько тут в твоей палате шагов от двери до окна?

Кирилл скинул простыню, прямо в трусах пошел считать шаги. И при этом крыл главврача на чем свет стоит.

От окна обернулся и уведомил:

— Восемь шагов.

— Ну вот. — Лариса улыбнулась. — А говорил, что не внушаемый.

Она помахала Кириллу рукой и вышла из палаты.

* * *

Ему снилась молодая, почти юная, красивая женщина. Она склонялась над ним, и ее рыжие волосы касались его лица. Он смеялся и прижимал ее к себе. Комната, в которой они находились, была холодной и обшарпанной. На потолке виднелись желтые подтеки, обои местами были порваны и свисали со стен. Но им, и ему, и той молодой женщине, было все равно хорошо. Он прижимал ее к себе, а она смеялась, вырывалась из его рук. А потом комната становилась вдруг необъятной и бесконечной, как ночное небо, и ветер подхватывал женщину, втягивал ее в темноту, точно в воронку. Ему становилось жутко, а женщина стремительно удалялась, ее рыжие волосы развевались, и она махала ему рукой и кричала: «До завтра! До завтра!»

— На завтрак! На завтрак! — кричала женщина.