Ночные страхи

– Почти поймала, – сказала она. После стольких переживаний и нервов ее голос заметно дрожал. – В следующий раз я его изловлю уже наверняка. Надо будет набросить на него пальто. – Она замолчала и принялась задумчиво жевать спаржу. Ее взгляд был рассеян, мысли блуждали где-то далеко, и я видел, что этот котенок никак не идет у нее из головы. Чужое страдание всегда причиняло Анджеле боль, вплоть до физического недомогания. Я уже пожалел о затее с поездкой на остров: это будет не первый пикник, не задавшийся на Подоло.

– Я вот что подумала, – внезапно проговорила Анджела. – Если я не сумею его поймать, я его убью. Это будет несложно. Надо просто прибить его камнем. Тут много тяжелых камней. – Она рассказала о своем плане Марио, и тот пришел в ужас. У него были другие понятия, другие принципы. Его совершенно не возмущало, что животное умирает мучительной смертью от голода, – таков естественный ход вещей. Но чтобы умышленно лишить его жизни!

– Poveretto![6] За что его так?! Он никому не сделал зла! – воскликнул наш гондольер с искренним негодованием. Однако я подозреваю, что это была не единственная причина его недовольства. Венеция наводнена кошками, главным образом потому, что, по мнению местных жителей, убивать кошек – к несчастью. Если кошка упадет в воду и захлебнется, туда ей и дорога, но горе тому, кто специально утопит животное.

Я разъяснил Анджеле точку зрения гондольера, но она лишь пожала плечами.

– Разумеется, я и не жду, чтобы он этим занялся. И ты тоже, если не хочешь. Я прекрасно управлюсь сама. Дело, конечно, не из приятных, но все закончится быстро. Бедненький, он в таком состоянии… Что у него есть хорошего в жизни? Чем так жить, лучше и не жить вовсе.

– Этого мы не знаем, – возразил я, категорически не расположенный к какому бы то ни было кровопролитию. – Если бы он мог говорить, возможно, он бы сказал, что ему хочется жить любой ценой.

Но Анджелу было не убедить. Она уже все решила.

– Давайте пройдемся по острову, а потом искупаемся, – предложила она. – К тому времени котик оправится от испуга, снова проголодается, и я сумею его изловить. Я обещаю, что убью его лишь в крайнем случае.

Слово «убью» оставило неприятный осадок в моей душе и постоянно вертелось у меня в голове, пока мы гуляли по острову, подходившему для этого как нельзя лучше. Во время войны на Подоло располагалась зенитная батарея. Бетонированная площадка размером с теннисный корт сохранилась и по сей день, хотя давно раскрошилась под действием объединенных усилий природы и непогоды, и теперь в некогда цельных бетонных плитах зияли черные ямы, куда запросто мог бы провалиться взрослый человек. Они были словно расщелины в леднике, только их маскировали густые заросли зелени, а не снег. Даже при ярком солнечном свете нам приходилось ступать осторожно и все время смотреть под ноги.

– Может быть, у него где-то здесь логово, у кота. Может быть, прямо тут, – сказал я, указав пальцем на темный провал с неровными, зазубренными краями. – Наверное, его глаза светятся в темноте.

Анджела легла на бетон и заглянула в дыру.

– Кажется, я что-то слышала, – пробормотала она. – Но он может быть где угодно в этих кроличьих лабиринтах.

Купание вышло весьма приятным. Вода была теплой, как парное молоко. Единственное, что слегка удручало, так это липкая прибрежная грязь, в которой Анджела испачкала свои белые купальные туфли. Поднялся ветерок, но мы укрылись за земляным валом и сели курить. Я взглянул на часы и с удивлением обнаружил, что уже шестой час.

– Пора собираться домой, – сказал я. – Мы обещали отправить гондолу, чтобы Уолтера встретили на вокзале.

– Хорошо, – согласилась Анджела. – Но сначала я все же попробую поймать котика. Давай положим еду (мы взяли с собой кое-что из остатков обеда) в том месте, где мы его видели в последний раз, и подождем.

Долго ждать не пришлось, котенок практически сразу вынырнул из-под бетонной плиты и набросился на еду. Мы с Анджелой подкрались к нему сзади, но я нечаянно задел ногой камень, тот покатился, шурша по траве, и котенок мгновенно удрал. Анджела одарила меня укоризненным взглядом.

– Может быть, без меня ты управишься лучше? – предложил я.

Анджела со мной согласилась. Я отошел подальше, но котенок, похоже, почуял ловушку и не желал выходить из укрытия.

Анджела легла на бетон.

– Я его вижу, – пробормотала она. – Сейчас я придумаю, как мне снова завоевать его доверие. Дай мне три минуты, и я его изловлю.

Три минуты прошли. Я беспокоился за Анджелу. Ее роскошные волосы растрепались, нависая над темной ямой, лицо, насколько я мог видеть с такого ракурса, слегка раскраснелось. С приближением вечера заметно похолодало.

– Слушай, – сказал я. – Я подожду тебя в гондоле. Когда поймаешь его, кричи, и мы с Марио тебя встретим.

Анджела молча кивнула: она не решалась заговорить, чтобы не спугнуть добычу.

Я вернулся в гондолу. Теперь я различал лишь очертания ее плеч – лица, разумеется, видно не было. Марио встал в полный рост, с жадностью наблюдая за происходящим на берегу.