Ночные тени (сборник)

– Этот… человек, он ведь похож на меня?

– Не знаю…

Лидия смотрела удивлённо, но через минуту выражение лица изменилось.

– Да, кажется, похож.

Она как будто только сейчас осознала это. Но он уже говорил дальше:

– Ты скажешь в милиции, что это – я. Что я покончил с собой… Я ведь и вправду хотел это сделать: убить тебя и себя. А вот как получилось.

Женщина не поняла его. Она всё ещё сидела, прикрываясь рубахой, смотрела растерянно и испуганно.

– Ты убил себя? Как?.. Не знаю… Почему?

Александр стиснул зубы, подавляя внезапную вспышку злости.

– Да, я хотел себя убить! А теперь хочу жить! В том, что случилось – твоя вина! Так помоги мне!

– Но как это возможно, выдать его за тебя?

Злость отпустила. Устало сев к столу, он сказал:

– У твоего любовника теперь нет лица. А во всём остальном он вполне сойдёт за меня. Или кто-то знает, что ты с ним?..

– Никто.

– А соседи?

– Нас никогда не видели.

– Ага! – Александр вскочил, но, увидев, как Лидия сразу задрожала и сжалась, заставил себя сесть. Сквозь зубы сказал:

– Значит, это не в первый раз… Ладно, не хочу и знать. Скажи только, кто он? Его должны искать?

– Он не из нашего города, командировочный…

– Значит, хватятся не скоро. Это хорошо…

Он смотрел, как жена тихонько, настороженно поднялась, достала из шкафа и стала надевать другую его рубаху – длинную, байковую, в красно-чёрную клетку. Быстро натянула, торопливо застёгивая пуговицы. Рубаха доходила ей до середины бедра, и в ней, просторной, со свисающими рукавами, Лидия казалась особенно стройной, длинноногой. У мужчины, глядящего на неё, горячо стало внизу живота, сладкой судорогой потянуло мускулы ног. Сердце заколотилось, и он понял, что сейчас, через секунду, вновь снимет с неё эту рубаху. Что-то, какое-то чувство пыталось остановить его, кто-то там, в той комнате… Но он уже расстёгивал пуговицы, глядя в её близкие испуганные глаза.

– Боже мой, Алик, – шептала она. – Разве можно… Там мёртвый…

– Забудь! Как я забыл. Пока…

Он почувствовал, как податливо раскрывается она, впускает его в себя, и со сладостным стоном и вправду забыл обо всём… Они были вместе, одно целое, их любовь не пропала, наоборот – сильнее вжимала их друг в друга, наливала обнимающие руки силой, а губы жаром. Словно это было их первое, вновь первое соитие. И последнее.

Потом она плакала, уткнувшись мужу в плечо, а он молча гладил её волосы. И лишь когда она стала быстро и мелко солёными губами целовать его грудь, Александр сказал:

– Я вернулся из командировки неожиданно, ты меня не ждала, крепко спала. Разбудил тебя выстрел… Логичнее было бы сделать это здесь, в кабинете, но… как объяснить тогда кровь в спальне? Значит так: я зашёл, тронул тебя за плечо, разбудил, сказал что-то вроде: «Прощай, Лида, прости, не могу дальше жить…» Вообще, ты могла точно спросонья да с испугу не запомнить. И потом выстрелил сам в себя… Да, так будет лучше, правдоподобнее.

Она молчала, вновь сжавшись в клубочек. Он прикоснулся губами к её виску, успокаивая.

– Не бойся. Всё будет нормально. Тебе поверят, у меня были причины так поступить. Следователь всё равно будет проверять, найдёт подтверждение… У него вещи есть с собой?

– Портфель. Там, в комнате…

Александр поднялся.

– Оставайся здесь. Я сам всё там сделаю, что нужно.

Он надел только плавки: с тела кровь легче смыть, чем с одежды. Мёртвый лежал на спине, раскинув руки. Он был страшен, кругом кровь и что-то грязно-серое, комками… Но Александр сказал сам себе вслух:

– Ты это сделал, вот и смотри, не отворачивайся.

На убитом была рубаха в чёрную полоску – такие нынче модны, продаются на вещевом рынке в любом городе. Это хорошо, у него самого вполне могла быть такая. И брюки тоже самые ходовые – из мягкой, похожей на замшу зеленоватой ткани. На нём самом надеты почти такие же, только серые. На стуле лежал, небрежно брошенный, пушистый импортный джемпер. Конечно, кто кроме жены знает, какие были у него вещи. Но всё же, если милиция станет сильно докапываться, сослуживцы могут сказать, что подобного джемпера у него никогда не видали. Это вызовет подозрение… Решено, джемпер он заберёт с собой.

Да, теперь главное – карабин. Александр взял на трельяже, из Лидиной шкатулки, две бумажные салфетки, обернул одну руку носовым платком и тщательно протёр приклад, дуло, курок… Потом осторожно опустился около мёртвого на колени, с правой стороны, взял холодную вялую руку, положил ладонью на приклад, курок…