Ночные ведьмы

Потом с ней случилось несчастье. Ночью в перерыве между вылетами она прилегла в сторонке отдохнуть. Спешившая на старт машина-бензозаправщик наехала на лежавшую в траве девушку. У Гали оказался сломанным позвоночник.

Но семь месяцев в тыловом госпитале не сломили ее волю, не погасили мечту о небе. Ради этой мечты она впервые в жизни пошла на обман: убедила медицинскую комиссию, что совершенно здорова, проделав перед врачами несколько сложных гимнастических упражнений. Одному богу известно, чего это ей стоило.

Докутович вернулась в полк с отпускным удостоверением — врачи все-таки предписали ей отдохнуть полгода. Но бумажка так и осталась лежать в кармане. Никому, кроме Полины, да и то под большим секретом, Галя не показала ее.

Докутович упросила начальника штаба Ирину Ракобольскую выполнить обещание, которое та дала ей перед отправкой в госпиталь. Когда Галя без кровинки в лице лежала на носилках, Ракобольская и не думала, конечно, что Докутович вернется к летной работе. Она сомневалась даже, вернется ли Галя к жизни. И поэтому на настойчивую просьбу Гали: «Дайте мне слово, что, когда вернусь в полк, буду не адъютантом, а штурманом», — Ракобольская ответила: «Даю».

Теперь пришлось сдержать это слово. Галя стала летать.

Каждый боевой вылет приносил ей радость и страдание. Утром после рабочей ночи Галя не могла заснуть из-за ноющей боли в позвоночнике. Но она ничем не выдавала себя. Ее подруга лишь по выражению глаз определяла, как Гале трудно.

— Пойду и доложу о тебе командиру, — не выдержала как-то Полина.

— Ты не посмеешь! — Галя гневно блеснула глазами. И Полина, конечно, не посмела лишить подругу самой большой для нее радости.

Когда теперь говорят о подвигах, мне часто вспоминается Галя Докутович.

Подвиг… Как много вобрало в себя это слово! Бывает так, что у человека в какой-то момент его жизни под влиянием сложившихся обстоятельств вдруг поднимается непреодолимо великое чувство долга; это чувство ведет его иногда на верную гибель ради высокой, благородной цели. Так было, например, у Гастелло, Матросова. А иногда про человека говорят: вся жизнь его была подвигом. Это, пожалуй, самый трудный подвиг. Но чаще всего подвиг складывается из многих поступков человека в течение какого-то периода его жизни. Каждый поступок сам по себе, может быть, и не столь уж велик, но вкупе с другими, ему подобными, позволяет говорить о подвиге. В качестве примера можно назвать имя, известное всему миру: Маресьев.

Как слагался подвиг Настоящего Человека? Его сбили — он сумел выжить. Лишился ног — сумел побороть отчаяние. Потом встал на протезы. Мог бы пойти на них в пенсионный отдел, и никто не осудил бы его за это. Но мечта снова летать, сражаться привела его на аэродром. Мечта дерзкая, почти несбыточная, однако, как сказал поэт Кайсын Кулиев, «…о невозможном если не мечтать, то вряд ли и возможное свершится!..»

Не всякий на месте Маресьева убедил бы командира в том, что может летать на истребителе. А он убедил. И вот опять в воздухе, опять идет на боевое задание. Мог бы слетать разок-другой — и хватит. Он уже пришел к подвигу. Но в том-то и дело, что человек, совершая подвиг, никогда но думает и даже не догадывается об этом! Иначе, вероятно, это уже не было бы подвигом.

Не всегда подвиг венчается Золотой Звездой Героя. Думается, однако, что светлая память в сердцах людей — награда не меньшая.

Галя Докутович не успела сделать еще чего-то, чтобы в наградном листе было написано: «Достойна присвоения звания Героя Советского Союза». Она успела только отдать свою жизнь за Родину. Совсем короткую жизнь — двадцать три года. А ведь некоторые за всю свою долгую жизнь так и не успевают хоть что-нибудь дать Родине. Они успевают только взять.

Полк нуждался в пополнении летного состава. Штурманов начали готовить из своей среды — из техников и вооруженцев. Летчицы, в основном инструкторы аэроклубов, прибывали из разных мест. Командующий воздушной армией беседовал почти с каждой вновь прибывшей летчицей.

Когда Лера Рыльская робко вошла в кабинет Вершинина и представилась, он строго спросил:

— Почему такой неряшливый вид?

— Я прямо с поезда… — в смущении глядя на свой помятый костюм, пролепетала девушка.

Командующий спрашивал не только о том, где и сколько летала Рыльская. Его интересовали и многие другие стороны ее биографии. Задавал вдруг такие вопросы, от которых девушку бросало в жар:

— Куришь? Пьешь?

— Н-н-ет… — заикаясь, ответила Рыльская. «Господи, неужели я похожа на пьющую?» — с ужасом подумала Лера.

— Ну, это я так, на всякий случай спросил. Не обижайся.

В конце беседы командующий предупредил:

— Смотри, веди себя достойно. Не наложи каким-нибудь опрометчивым поступком пятно на боевую славу полка.

И уже вслед уходившей летчице бросил:

— А костюмчик-то приведи в порядок. Неловко себя почувствуешь, если в таком виде явишься в полк. Там девушки аккуратные.

…Рая Юшина, белокурая симпатичная летчица, давно рвалась на фронт, но, когда ей предложили поехать в женский полк, заколебалась: «Целый полк женщин? Вот уж где шуму-то, наверное…»