«Ночные ведьмы»

Внезапно воздух сотрясает взрыв. Где-то недалеко, за станицей. Мы прислушиваемся, гадаем, что бы это могло быть. Но все опять спокойно, и мы забываем о взрыве.

Проходит час и еще один час. За это время луна опустилась ниже, тени удлинились, стало темнее.

Вдали послышались голоса. Это идут нас сменить. Как жаль, что дежурство кончилось…

Гадание

Январь 1943-го. Мы продолжаем наступать, перелетая из станицы в станицу, всё ближе к Кубани.

Солдато-Александровка. Здесь мы были полгода назад при отступлении. И конечно, все девушки останавливаются у своих прежних хозяек.

Навстречу нам вышла вся станица. Ребятишки окружили нас тесным кольцом.

– Тетя Ира! Тетя Рая!

– К нам пойдемте, тетя Надя! Я вас сразу узнал!

– А какой это орден? Можно потрогать?

– А фрицы уже теперь не вернутся?

Наша хозяйка встретила Иру и меня с восторгом. Всплеснув руками, бросилась обнимать.

– Ох вы, мои девочки-голубушки! – приговаривала она. – Да я ж сердцем чуяла, что мы еще свидимся! И сны ж мне такие снились!

Она все хлопотала, крутилась возле нас, шлепала ребят, чтоб не мешали.

– И как же вы не боялись? Темно ж! А высоко – страху не оберешься!

Она рассказала, как вели себя немцы, где стояли орудия, танки, зенитки. И как прилетали ночью самолеты бомбить фашистов, а ей так хотелось подсказать, куда бросать бомбы. Она была убеждена, что прилетали именно мы, девушки. Мы не стали разуверять ее, хотя нам не приходилось бомбить в этом районе.

Муж ее на фронте. Ушел в первый день войны. Жив ли – не знает. Ни одной весточки с тех пор. Дома четверо детей.

Мы порылись в рюкзаках, собрали ей для ребят теплые вещи.

Был канун Нового года по старому стилю.

Хозяйка раздобыла муки, испекла пирог, и мы отпраздновали нашу встречу.

Белоголовый Ванюшка не отходил от Иры. Время от времени он осторожно трогал орден Красного Знамени и при этом доверчиво заглядывал ей в глаза.

– А вы большие бомбы кидали?

– Большие.

– Вон с того самолета?

– С того. И с других тоже.

Наш По-2 стоял у самой хаты, его можно было видеть из окна. Соскочив с табуретки, Ванюшка подбежал к окну, чтобы еще раз посмотреть на самолет.

В полночь мы гадали. Жгли бумагу, ставили рядом со сгоревшей бумагой свечу и разглядывали тень на стене, угадывая, что изображено.

– Чепуха все это, – говорила, посмеиваясь, Ира, но продолжала жечь бумагу: все-таки интересно.

У меня получилась тройка лошадей и еще что-то, вызвавшее самые различные толкования. А у Гали Докутович – гроб. Никто не хотел, чтобы – гроб. И мы всячески изощрялись, придумывая несусветную чушь. Фантазии хватало.

– Это трамплин! Значит, будет большой прыжок на запад!

Мне казалось, что убедительнее этого ничего нет.

– Нет, это рояль, – задумчиво говорила Женя Руднева.

– Не трамплин это, не рояль, а самый обыкновенный стол. Обеденный стол…

– Бросьте, девчонки, выдумывать! – решительно закрыла дискуссию Галя. Она почему-то настаивала на своем варианте, доказывая, что на тени изображен гроб. И громко смеялась, хотя заметно было, что смеяться ей не хочется.

Впоследствии я часто вспоминала этот вечер и гадание: через полгода Галя не вернулась с задания.

Пробовали гадать и по-другому. По старинному русскому обычаю, как у Жуковского. Только не было у нас легких башмачков, как у Светланы. Приходилось вместо башмачка бросать через забор тяжелый сапог… На это решились не все: перспектива остаться без сапога не радовала.

Кто-то предложил выйти на улицу и спросить имя у первого встречного. Так можно совершенно точно узнать, как будут звать суженого. Накинув шинели на плечи, мы с хохотом выбежали на мороз. Но встречных не оказалось. Улица была пустынна. Только часовой у самолетов, не то казах, не то киргиз, судя по акценту, громко выкрикивал:

– Какой пропуск, знаешь?

Перебивая друг друга, мы пытались объяснить ему, что хотим узнать его имя. Но он ничего не понимал и упрямо твердил свое:

– Пропуск «Калуга» знаешь?

– Знаем, знаем…

– Какой?

– «Калуга»!

Возвращаясь, мы заметили у ворот нашей хаты маленькую фигурку. Это был Ванюшка. Когда его окликнули, он сразу же нырнул во двор и скрылся.

На следующий день мы с Ирой прощались с гостеприимной хозяйкой, с ее ребятами. Только Ванюшка куда-то исчез, и никак его не могли дозваться.

Но когда я садилась в самолет, то неожиданно обнаружила пропавшего мальчишку в штурманской кабине. Он сидел на полу, скорчившись, уткнувшись носом в колени, и молча поглядывал на меня снизу вверх, ожидая, что я буду делать.

– Вот ты где! Что же ты, с нами полетишь?

– С вами!.. – обрадовался Ванюшка.

Убитый немец

Новое место базирования – станция Расшеватка. Вчера еще здесь были немцы, а сегодня мы. И сегодня уже нашим самолетам не хватает радиуса действий, чтобы бомбить врага.

Жители рассказывают, как немцы отзывались о нас, о наших самолетах По-2. Они знали, что их бомбят женщины, и сочиняли всякие небылицы, называя нас «ночными ведьмами», утверждая, что мы, летчицы, бывшие заключенные, которых специально выпустили из тюрем, и т. п.