Ночные ведьмы

Мы опять разразились смехом. Ну как растолковать ему, что мы сейчас избежали огромной, может быть, смертельной опасности? Как объяснить, что такое посадка в тумане? И какие подобрать слова, чтобы рассказать, как напрягается каждый нерв, когда самолет мчится навстречу своей гибели, а летчик почти бессилен предотвратить катастрофу?

— Полина, разъясни ему, зачем мы «близко летали», а я пойду доложу командиру полка, что у нас все в порядке. Она, наверное, волнуется сейчас. Я рассказала Бершанской, почему и как мы садились. Не умолчала и про то, как напугали охранника, — А я тоже испугалась, когда вы пронеслись над прожектором и направились прямо на рощу, — призналась она. — Думала, что наломаете дров. Ну, теперь ты знаешь, что такое посадка в тумане? В другой раз будешь садиться точнее! — пошутила майор.

— Я бы хотела, чтобы «другого раза» у меня не было.

Четвертый год войны был на исходе. Мы многое повидали, многому научились, многое поняли. Даже, кажется, внешне заметно изменились — свежий воздух, физический труд, постоянная борьба с опасностями сделали свое дело.

Изменились и наши представления о войне. Раньше, в сорок первом, я мыслила примерно так: каждая пуля и бомба непременно летят в цель, каждый человек по ту сторону фронта — враг, а по эту — друг. Теперь на опыте убедилась, что и вражеские и наши пули не всегда достигают цели. Узнала, что враг может находиться здесь, по эту сторону фронта, а друзья есть и за линией фронта. Не все немцы — фашисты.

Но вот одна мысль еще больше утвердилась за эти годы, подкрепилась множеством наглядных примеров: война — это чудовищная жестокость. Борьба с фашизмом требует огромных усилий. Твои силы будут не лишними. Не жалей их, не жалей себя в такое время, чтобы потом не выглядеть жалким в глазах других.

Идут последние дни, может быть, последние часы воины…

В ночь с 4 на 5 мая полку было приказано бомбить скопление войск противника в районе Свинемюнде, на берегу Балтийского моря. Погода была неустойчивая, видимость плохая. «Муть», как говорили летчицы в таких случаях. До цели было добрых восемьдесят километров.

— Полина, — завожу я в воздухе разговор, — сегодня я подсчитала свои боевые вылеты — девятьсот шестьдесят. А у тебя сколько?

— На сотню меньше.

— Как ты думаешь, дотянем до тысячи?

— Ну, я-то определенно не дотяну, да и ты едва ли. Вдруг я уловила подозрительный шум в моторе. Вскоре прибавился еще и скрежет.

— Что с мотором? — не выдержав, спросила Полина.

— Я уже давно прислушиваюсь. Что-то случилось.

А до цели еще далеко… Нетрудно понять наше самочувствие в тот момент. Куда деваться, если сейчас откажет мотор? Под крыльями бомбы. Ночь. Садиться ночью с бомбами вне аэродрома — почти самоубийство. Сбросить бомбы на территорию, занятую нашими войсками, — преступление.

— Кажется, с таким скрипом мы не дотянем до цели, — вслух размышляет Полина.

— Да, придется возвращаться,

Разворачиваюсь, беру обратный курс. Мотор гремит, свистит, шипит… За эти долгие минуты, когда мы летели на тарахтящем, как разбитая телега, моторе, у нас прибавилось, наверное, немало седых волос.

Уже при подходе к аэродрому в моторе вдруг что-то хрястнуло, и он сразу умолк. Наступила тревожная тишина; Дотянем ли? Высота катастрофически падает: самолет тяжелый, с бомбами. Я включила огни АНО, штурман дала красную ракету: приближается опасность! Прямо с ходу идем на посадку. Лямки парашюта уже на всякий случай отстегнуты. Очки подняты на лоб. Только бы не плюхнуться перед аэродромом, где ямы и кустарники, Мобилизую все свое умение, «щупаю» землю глазами и колесами… Наконец, еле ощутимый толчок, и машина покаталась по посадочной полосе.

Как только самолет остановился, мы выскочили из кабин и подбежали к мотору. От пяти цилиндров осталось только три, из двух отверстий торчали поршни.

— Да… — протянула Поля, — ну и повезло же нам! Что было бы, если бы цилиндры отвалились на несколько минут раньше?

— Это был бы, наверное, наш последний полет. В тот момент мы, конечно, и не подозревали, что это был действительно наш последний вылет на боевое задание. В течение трех последующих ночей полк заданий не получал, а вечером 8 мая мы узнали, что война окончена…

Окончена первая часть моей книги.

Хочу назвать две-три итоговых цифры: за три года пребывания на фронте полк сделал около двадцати четырех тысяч боевых вылетов, сбросил три миллиона килограммов бомб. Все девушки были награждены орденами и медалями двадцать три получили звание Героя Советского Союза.

Это славный итог. А наша фронтовая дружба, проверенная и закаленная в огне войны, крепко спаяла нас на всю жизнь. Ежегодно 2 мая и 8 ноября мы встречаемся в сквере против Большого театра в Москве: так договорились на последнем партийном собрании полка. Но эти встречи — лишь праздничная сторона нашей дружбы. Мы часто видимся в «рабочей обстановке», советом и делом помогаем друг другу в трудные минуты жизни.