Ночные видения

Саманта снова поднимает письмо. Кровь испачкала бумагу, замазав несколько слов, в том числе подпись Иоганна.

Она изучает красную отметину на бумаге, потом еще раз читает письмо.

— Кровь… — громко говорит она. — Кровь.

Саманта торопливо сбегает по лестнице и звонит Фрэнку из своего закутка. Ожидая соединения, она прикладывает к пальцу салфетку. Кровь почти мгновенно просачивается через бумагу. Она прикладывает другую — тот же результат. Похоже, ее не остановить.

18 ТРАНСМУТАЦИИ

Занятия еще не начались. Саманта выходит из раздевалки, держа в одной руке защитную маску, а в другой рапиру. Несколько членов олимпийской команды, тренирующиеся в этом же зале, делают упражнения на растяжку. Кто-то отрабатывает защиту. Движения быстры и грациозны, как у лисы, рука легка и проворна. Еще двое практикуются в нанесении ударов. Наблюдая за ними, Саманта чувствует боль в мышцах. Она не тренировалась почти неделю, и телу недостает подвижности и упругости, которые приходят только с практикой.

— Сэм?

Она быстро оборачивается и видит Фрэнка.

— Что ты здесь делаешь?

— Еду в аэропорт и вот решил заскочить.

Он смотрит на ее белый костюм и зажатую в руке маску.

— Куда летишь?

— В Роли. Это Северная Каролина. Надо повидать родителей Кэтрин. — Фрэнк достает из портфеля папку и передает ей. — Хочу показать тебе кое-что.

Саманта кладет на пол маску и рапиру и берет папку.

— Это отчет по результатам вскрытия, — говорит он. — Кэтрин умерла от проникающего ножевого ранения в живот. Но умерла почти неделю назад. Накануне того дня, когда мы обнаружили отца Моргана.

— Что?

Саманта открывает папку.

— Она не могла убить ни Фиби, ни отца Моргана. — Он делает паузу и смотрит на Саманту, ожидая, что новость принесет ей облегчение, но она не отрывает глаз от отчета. — Кроме того, эксперты обнаружили в квартире Кэтрин два типа крови — ее собственной и, возможно, убийцы.

Саманта по-прежнему молчит.

— Я также связался с местными клиниками, помогающими тем, кто страдает от бессонницы, — продолжает Фрэнк. — Таких здесь четыре: две в Сан-Франциско, одна в Беркли и есть еще одна при Оклендском институте. Предоставлять информацию о клиентах они не могут, так что детектив Снейр уже отправился за судебным распоряжением.

— Как он к этому отнесся?

— Довольно спокойно. Даже согласен с твоей идеей о том, что следует проверить всех, кто проходил курс лечения в этом году.

Саманта закрывает папку, но все еще избегает смотреть Фрэнку в глаза.

— В чем дело? — спрашивает он.

— Я тоже хочу показать тебе кое-что.

Она подбирает маску и рапиру и идет в раздевалку. Фрэнк следует за ней. Они обходят помост, на котором уже тренируются три пары фехтовальщиков. Их ноги скользят по дорожке с ритмичной грацией танцоров. Рапиры сталкиваются и отскакивают одна от другой, как вылетающие из костра угли. При каждом касании на световом табло над дорожкой вспыхивают красные и зеленые огоньки. Саманта проходит мимо, а Фрэнк останавливается посмотреть.

Она возвращается через минуту с переведенными письмами.

Фрэнк просматривает первое.

— Что это?

— Последние письма Гольдберга.

— Музыканта?

— Да.

— И что я должен здесь найти?

— Граф был алхимиком.

— А моя мать была ирландской католичкой. И что их того?

— От средних веков до девятнадцатого столетия алхимия была не просто прототипом химии. Алхимики занимались трансмутациями, преобразованиями одних веществ в другие.

— О чем ты говоришь?

— Я просмотрела кое-какие материалы… — Она замолкает и отворачивается от Фрэнка. — Что, если граф в своих попытках открыть секрет бессмертия действительно утратил способность спать?

— Хочешь сказать, что он открыл какое-то снадобье или что-то в этом роде?

Фрэнк пожимает плечами.

— Может быть. Не знаю. — Она смотрит ему в лицо. — Алхимики верили, что их опыты рано или поздно приведут к созданию универсального лекарства от всех болезней. Что, если графу удалось противоположное? Что, если он открыл — по ошибке — некую болезнь, что-то вроде проклятия, которое может передаваться с кровью?

Фрэнк смотрит на нее, слегка открыв рот.

— Проклятие?

— Которое передается с кровью, — добавляет Саманта.

Лицо Фрэнка остается бесстрастным.

— Прочитай описание смерти графа в последнем письме Гольдберга, — торопится Саманта. — После того как они порезали друг друга, граф продолжает удерживать Гольдберга, прижиматься к нему. И только потом умирает.

— О чем ты, черт возьми, говоришь?

Фрэнк лишь сейчас замечает новую морщинку под ее глазами. Она появилась после его отъезда. После того как у нее начались проблемы со сном.

— Сама толком не знаю. — Саманта замолкает и опускает глаза. — Я думала об этом ритуале и… может быть, мы имеем дело с чем-то более сильным, чем нам представляется.

Он осторожно дотрагивается до ее плеча.

— Сэм ты немного увлеклась.

Она видит на его лице выражение озабоченности: поднятые брови, полуулыбка.

— Ты прав. Извини, — говорит она, чтобы избавиться от этого взгляда, в котором озабоченность может быстро смениться жалостью. — Я просто устала.

— Сэм… — снова начинает Фрэнк.

— Нет, ты прав.