Ночные визиты (ЛП)

Окинув комнату взглядом, Маринетт почувствовала, как ее накрыла громадная волна облегчения. Перед ней располагались яркие стены, баскетбольная корзина, гигантский телевизор, брошенные в углу учебники. А главное – главное – посреди комнаты она заметила до боли знакомый силуэт мальчика. Ей удалось.

По венам Маринетт тут же хлынул мощный всплеск адреналина. Пульс достиг пугающей, почти головокружительной скорости, а в груди вспыхнул пожар. Параллельно этому резкому возбуждению, Маринетт завладела столь же жгучая лихорадочность – будто ее сердце схватила невидимая рука и изо всех сил сжала.

Она, наконец, увидит Адриана.

Наконец.

Не теряя больше ни секунды, Маринетт проскользнула в комнату и аккуратно закрыла за собой дверь. Адриан повернулся к ней, привлеченный движением на периферии его поля зрения.

И чуть не упал от удивления.

Он машинально вцепился в диван, приоткрыв рот, будто вытащенная из воды рыба – но самая обворожительная из рыб, конечно же. На его лице появилось такое выражение полнейшего ступора, что Маринетт могла бы расхохотаться, если бы не нервничала так сильно. Адриан так пристально рассматривал ее круглыми как плошки глазами, что она почувствовала, как краснеет до кончиков волос.

– Д-д-добрый вечер? – робко произнесла она.

– Маринетт? – вскричал Адриан и тут же поспешно зажал рот руками.

Он бросил обеспокоенный взгляд на дверь, быстро пересек комнату и на секунду высунул голову в коридор. Явно удовлетворенный своими наблюдениями, он снова тихонько закрыл дверь и повернулся к однокласснице.

– Но как ты сюда попала? – прошептал он, приблизившись к ней. – Отец не позволяет никому меня навещать.

Его брови поднялись в выражении абсолютного недоумения, акцентируя смятение на его лице.

– Это… Я… – пробормотала захваченная врасплох Маринетт.

Ей едва удалось с большим трудом сдержать стон отчаяния. Она подумала обо всем. О том, как найти идеальное окно в расписании, чтобы обмануть бдительность родителей. О том, как вскарабкаться на крышу. О том, как пробраться в дом Адриана. О том, как определить местоположение его комнаты.

Обо всем, кроме правдоподобного предлога, объясняющего ее появление.

Тикки была права.

Эта идея – полный провал.

Нервозность Маринетт возрастала с каждой секундой, а она, к несчастью, очень плохо функционировала в стрессовых ситуациях. Ну, то есть, нет, не совсем. Она прекрасно справлялась со стрессом-сражение-с-супер-злодеем. Со стрессом-отвечать-десятку-журналистов. Со стрессом-нести-на-своих-плечах-безопасность-Парижа.

Но стресс-поговорить-с-Адрианом?

Это совершенно другое дело.

Под действием паники мозг Маринетт внезапно опустел. Полностью, неопровержимо, отчаянно опустел. Ни малейшей сверкающей идеи, ни единой капельки вдохновения. Только ничто и слишком фантастическая ситуация, чтобы выпутаться из нее без объяснений.

Маринетт пробежалась по комнате лихорадочным взглядом в поисках лазейки. Что-нибудь, что позволило бы ей оправдать свое невероятное появление.

И когда перепуганный взгляд зацепился за разноцветные выступы, украшавшие одну из стен комнаты, ее подсознание бездумно уцепилось за источник вдохновения.

Не успев задуматься, она уже открыла рот.

– СКАЛОЛАЗАНИЕ! – вскрикнула она и резко понизила голос при виде испуганного лица Адриана. – Я… Я занимаюсь скалолазанием, – продолжила она, внутренне поморщившись, чувствуя, что с каждым словом всё глубже погружается в ложь. – Много занимаюсь. И я перебралась через стену и… влезла. В твой дом. И забралась через окно. Ха-ха…

С горящими щеками Маринетт оборвала фразу, не решаясь добавить больше ни слова. Это было смешно. Она была смешной. Ей хотелось уйти. Найти лопату, вырыть где-нибудь яму и глубоко в нее закопаться.

Что угодно, только не продолжать позориться перед любовью всей своей жизни.

Адриан скрестил руки на груди, скептично посмотрев на нее.

– Ты взобралась по стене дома? – недоверчиво заметил он. – Но на ней почти не за что ухватиться!

– Ха-ха, что ты хочешь, я супер-сильная, – нерешительно произнесла Маринетт. – То есть, я хочу сказать, да, я супер-сильная! – продолжила она, пытаясь вложить в голос твердую убежденность. – Трещина, выступающий камушек, и – хоп – дело в шляпе! Это на самом деле просто, когда есть подготовка, – заключила она, театрально потрясая перед собой пальцами.

Удивление во взгляде Адриана понемногу сменилось искренним восхищением.

– Вау… Потрясающе! – воскликнул он с широкой улыбкой, от которой у Маринетт подогнулись колени. – Ты поразительна! Я знал, что ты очень талантлива в шитье и рисовании, но еще и спорт?

– Ха-ха, да, у меня есть скрытые таланты… – согласилась она со смехом, который звучал неприятно неестественно.

В других обстоятельствах Маринетт, конечно же, была бы более чем в восторге услышать от Адриана такие комплименты, но то, что они были частично основаны на лжи, придавало им горький привкус.