Ночные животные

Ребята вернулись в общежитие. Марк настаивал, чтобы Артур с Костей хотя бы пару дней пожили у них, но Ромал отказался. Семья Селиверстовых и так помогла ему слишком во многом. Он больше не мог и не хотел обременять этих людей.

В сто второй комнате было душно. Даня открыл окно. Костя присел на край кровати, а Арт приземлился на стул, чувствуя, как ноют плечи. Он ослабил черный галстук, провел ладонью по лицу и покосился на Костю, но тот уже несколько дней отмалчивался, общаясь все больше взглядами и кивками. Артуру казалось, что вортако молчит, чтобы не закричать во все горло, и поэтому, скрепя сердце, мирился с гнетущей тишиной.

– Ты как? – поинтересовался он, сдвинув брови, и получил ожидаемый ответ.

Костя кивнул.

Волков нерешительно присел напротив Ромала, на кровать блондина, и прижал руки к коленям. Потом облизал губы. Он пытался найти подходящие слова, хотя они вряд ли существовали. Что сказать человеку, который потерял родную мать? Что говорили ему, когда он потерял отца? Волков судорожно соображал, какие слова затянут раны, заполнят пустоту, но ему не хотелось сотрясать воздух пустыми фразами. В конце концов он пришел к выводу, что важны не слова, а люди, которые их произносят.

Он пересел на кровать рядом с Костей и положил руку ему на плечо.

– Я толком не помню своего отца. – Ромал не пошевелился, глядя на свои сплетенные пальцы, а Даня продолжил: – Я прочитал все его работы, чтобы составить о нем хотя бы какое-то представление, поступил в этот университет, чтобы понять его, но я все равно плохо помню его лицо. Не помню, что он мне говорил. Кость, – Волков повернулся к другу, и тот нехотя перевел на него темный взгляд, – я не помню, любил ли он меня.

Ромал свел брови, от чего на лбу у него появилась глубокая складка, а Арт взмахнул рукой и отрезал:

– Любил, конечно.

– Мама тоже так говорит. И я ей верю. Но, – Даня пожал плечами, – я не помню. Как это было? Как он на меня смотрел? Он умер, и я знаю, что он меня любил, но я был мал. Я потерял его в слишком юном возрасте и не запомнил, каково это: чувствовать его заботу.

– Мне жаль, – едва слышно ответил Костя.

– Мне тоже. Но ты ведь помнишь свою маму. Со временем боль уходит. Я точно это знаю. Но остаются воспоминания. У меня их почти нет. А у тебя есть.

Ромал сглотнул, коротко кивнул и почувствовал невероятную усталость. Он не спал несколько дней, слышал мамин голос, винил себя в произошедшем и жил дальше, хотя не хотел, боялся, молчал и затаивал дыхание каждый раз, когда становилось больно.

Неожиданно телефон Арта завибрировал. Парень посмотрел на дисплей и нахмурился:

– Это Маргарита.

– Каштанова?

– Угу. Она спрашивает, есть ли какая-то информация по ее отцу. – Артур взглянул на друзей и выключил телефон. – Нужно написать, что мы ей не поможем.

– Надо вернуть деньги, – согласился Даня.

– Я прямо сейчас могу их перевести, и твою часть, Кость.

– У меня тоже остались накопления. Чуть больше, чем одна треть.

– И как вы себе это представляете? – тихим голосом поинтересовался Ромал, подняв подбородок. Уставшим движением смахнул с лица волосы.

– Я одолжу тебе деньги, вортако.

– Я не про деньги.

– А про что тогда?

– Как мы откажемся ей помогать? Мы ведь пообещали, – парень покачал головой, – мы дали ей надежду и теперь свернем лавочку?

– Да куда нам сейчас сайтом заниматься? – растерялся Артур и облокотился о спинку стула. – Слушай, друг, это, конечно, паршиво, что мы Рите не поможем, но тебе нужно… и нам нужно немного отдохнуть, прийти в себя.

– Я хочу отдохнуть.

– Вот видишь.

– Но мы пообещали.

– Обстоятельства изменились, – настаивал блондин, – ты маму потерял, вортако.

– А вдруг Маргарита потеряет отца, пока мы будем «приходить в себя»?

– Мы не всесильны.

– Мы еще и не пытались.

– Мы не можем помочь всем!

– Мы ради этого создали сайт, Арт. Чтобы к нам обращались, когда больше не к кому обратиться. – Костя сжал пальцами переносицу и глубоко втянул воздух. – Так ведь когда-то задумывалось. Мы хотели помогать, а не зарабатывать деньги. Мама… она быстро меня раскусила, сразу же поняла, что я не чай разношу и не чиню компьютеры, она сказала, что я похож на отца. Может, так и есть.

– И каким же местом ты на него похож?

– Жаждой наживы.

– Мы не переходили грань, – поморщился Селиверстов и отмахнулся, – мы не только зарабатывали, но и помогали, мы не такие уж и плохие, мы славные ребята.

– Думаешь?

– Кость, ты правда хочешь надеть маску? Так… скоро?

Ромал медленно поднялся с кровати, повернулся к окну и вспомнил, как он впервые пришел в эту комнату. Мог ли он предположить, что его ожидает в будущем? Что он, увы, потеряет, что приобретет?.. Костя любил маму. Очень сильно любил. Ему по-прежнему было очень больно, и его не покидало дикое желание упасть на колени и попросить у матери прощения. Но все это было несбыточной мечтой, а вот помочь Маргарите он мог.

Он потерял маму, но собирался уберечь от трагедии девушку, которая в отчаянной надежде обратилась за помощью к совершенно незнакомым людям.

– Дань, – он посмотрел на друга через плечо, – есть просьба.

– Слушаю, – серьезно ответил Волков.