Ноев ковчег

Больнее всего ударили по его самолюбию многочисленные кафе, ресторанчики и лавки, открытые бывшими нквдшниками и чекистами, которые с первых дней оккупации стали сотрудничать с сигуранцей, причем на деньги, которые им оставили для подрывной работы и диверсий.

И тут вдобавок агентура проинформировала его, что отряд московских чекистов, расположенный в катакомбах, после совместного обильного ужина с партизанами-одесситами устроил грандиозную драку, выясняя, кто из них кому будет подчиняться.

– Амбициозные идиоты! – возмущался Василий Петрович. – В темноте членами меряются!

Но Ирод не был бы Иродом, если б даже в такой ситуации кругового предательства не нашел достойного выхода. Он располагал огромными суммами в самой разной валюте, двадцатью шестью ящиками с драгоценностями из Одесского отделения Гохрана, которые не смогли вывезти, а еще в разных тайниках было спрятано очень много расписок, доносов, списков и прочих крайне полезных в данной ситуации документов. К тому же румыны ввели реституцию – если кто-то предоставлял документы, что ему ранее принадлежало здание, предприятие, дом или какое-либо другое недвижимое имущество, то оно возвращалось бывшему владельцу.

На подставных лиц, через своих верных агентов, он осторожно вложил хорошие средства в несколько торговых точек в разных частях города, а еще и дал Лидии Ивановне Ланге огромную по тем временам сумму для открытия шикарного ресторана в центре Одессы – по его выражению, «пустил сбережения в рост». Надо отдать должное – при ресторане в отдельном закрытом зале моментально организовалось подобие светского салона с вечеринками и концертами. Лидочка доверие оправдала и регулярную прибыль моментально переводила в твердую валюту, скупая драгоценности и золото.

Но не только Ирод использовал Лидочку для своих гешефтов – сама она тоже очень расчетливо подошла к вопросу сотрудничества с ним в тот период.

В Центр полетели депеши от Василия Петровича, что им организовано несколько надежных мест для встречи с агентами и самое главное – для вербовки среди оккупантов. Неоднократно отмечалось активное участие в процессе агента под псевдонимом «Графиня». Салон получил благословение от Центра, а Лидочка – карт-бланш. В модный салон с удовольствием стали захаживать старшие офицеры, которые довольно необычно смотрелись в чопорном заведении из-за своих набриолиненных причесок и даже пудры. Своей ориентации они не скрывали. Да и их парадные мундиры тоже вносили приличное оживление в атмосферу салона.

Лидочка даже как-то не удержалась и подпустила шпильку куратору, произнеся с милой улыбкой:

– Ну наконец-то вы среди своих, мой дорогой друг…

Лидочка Ланге буквально озолотилась на новом ресторанном деле. Только свою долю в драгоценностях она теперь тратила на новое тайное и запретное увлечение. Ни Василий Петрович по кличке Ирод, ни Николай Николаевич Ланге, ни Женька Косько не знали, что светская львица, продажная немецкая тварь и законченная сука Лида выкупает из Слободского гетто еврейских детей…

1942

Фира удивлялась. Она размышляла вслух, сидя спиной к палате и глядя на снег за окном.

– Как же так получилось? Как у одних родителей получились настолько разные дети? Ксенечка, ну ты мой последыш, сахарная моя девочка, конфетка. Ну как так? Ты посмотри на Лидку и Аньку! Ну как две родные сестры могут так отличаться? Одна же просто пламя революции и страсти, а вторая – одна коммерция, просто счеты – костяшки влево-вправо, ни любви, ни сострадания, и я даже не знаю, что хуже для женщины.

Ксеня смотрела на мамину худую, как у подростка, но сгорбленную, как у старушки, спину, на тонкую шею, которая до слез жалко торчала из ее шикарного халата, как из черепашьего панциря.

– Мама, по-моему, ты преувеличиваешь наши различия. Ты посмотри, как мы похожи. Мы же все одержимые. Ну, каждая своим. Мы все – как ты.

– Но я так, как вы, не считала гешефты-прибыли!

– Да ты просто считала быстрее, чем Лида, та еще взвешивает, а ты – на глаз. Как с папой.

Обе рассмеялись.

– Твой папа… Это мой самый лучший, самый ценный выбор. Причем совершенно без расчета. Провидение…

– Я тебе завидую – сама выбрала свою судьбу. Да еще какую… Мам, а ты не думала, как бы сложилась твоя жизнь, не попади ты тогда камнем в мальчишку?

– Думала, конечно, но не представляла свою жизнь без Ванечки. Не с камнем, так на улице, все равно бы с ним встретилась, все равно бы его выбрала. И ты выберешь. Или он тебя. И никуда ты не денешься…

– Ага, с твоими и папиными математическими способностями? Я ж пока все варианты просчитаю – он поседеет.

– Да какие у меня способности? Слава богу, вы мозгами в отца.

– А ты забыла то лето, про которое даже Лидка до сих пор вспоминает? Жаль, меня не было – когда ты всю семью на производство наливок бросила. Они всё мечтали повторить. О, а может, кончится война и повторим? Я и базу, и рынок сбыта организую! Мам, не сиди напротив двери! Продует! Я тебе дом куплю! На Фонтане – с садом и самогонным аппаратом. Хочешь?

– Хочу, купи, покупательница моя, только бы война закончилась!