Ноев ковчег

Однако, странный испуг, реакция Ноя на звонок, не были им тут же забыты. Плохой бы он был профессионал, если бы оставил происшествие без внимания. Либо он действительно переутомился, что вполне вероятно, либо, он упустил нечто важное, и подсознание пытается его об этом предупредить. Второй вариант – хуже. Ну, будет время в полёте заняться анализом. Или лучше потом? А как взлетят, сразу расслабиться и начинать запланированный многомесячный отдых? Нет, пускать на самотёк нельзя. Придётся немного подождать с расслаблением.

«А может, вообще всё бросить?» – внезапно подумал Ной. Последние дела стали его напрягать. Не было прежнего веселья, остроты ощущений, лишь беспокойство в сердце. Должно быть, устал. Точно – устал. Скорее бы уж на корабль и прочь с планеты.

Такси припарковалось на площадке номер двести семнадцать, Ной, не глядя на сумму, приложил к терминалу комм, рассчитываясь за поездку, и поспешил в здание космопорта. Свободных транспортёров было множество. Он авторизовался в ближайшем, подтвердил номер рейса, показанный транспортёром, и откинулся на сиденье. Маленькая машинка, со сложенной позади парусиновой крышей, рванула с места на приличной скорости.

«Успеваю, ровно, как обещал капитану, – Ной бросил взгляд на огромные часы в зале космопорта. – Лететь с таким капитаном, должно быть, спокойно, – продолжал рассуждать он. – А вот служить под его началом, вероятно, непросто. А впрочем, есть люди, которым нравится подчиняться».

Рассуждения о капитане и прочих отвлечённых делах – были лишь приёмом, способом отвлечься, успокоить пульс, выровнять дыхание. Приборы в космопортах были весьма чувствительны, а привлекать к себе излишнее внимание было опасно. Ной ехал к стойке регистрации.

Мария Зотова

Увидев вызывающего абонента, Мария нисколько не удивилась, лишь вздохнула поглубже. Какой по счёту звонок за последние два часа? Третий?

– У тебя всё в порядке? – мама, глядя из вирт-окна коммуникатора, выражала крайнюю тревогу всем своим видом.

– Всё хорошо, мам, я регистрацию уже прошла. У меня всё под контролем, ты же не собираешься звонить мне каждый час?

– Я волнуюсь. Ты не в магазин за хлебом вышла.

– Я справлюсь. И во время полёта связи всё равно не будет. Я пошлю тебе сообщение с Земли, когда долетим, а потом свяжусь уже от отца.

– Только не забудь!

– Как я могу забыть?! Не забуду. Мне пора, я больше не могу говорить. Пока.

Мария поспешно отключилась, иначе мама будет на линии бесконечно. У неё была добрая и заботливая мама, лучшая мама на свете. Она неизменно готовила Марии завтрак каждое утро, окружала заботой, вечером расспрашивала, как прошёл день, внимательно выслушивала, беспокоилась или радовалась, иногда давала советы. Для мамы Мария так и оставалась маленькой девочкой, что поделать. Это Марии нравилось и не нравилось одновременно. Было время, она пыталась с этим бороться, отстаивать свою полную независимость, право на взрослую самостоятельную жизнь. Потом поняла, что на её свободу никто не покушается. Мама советовала, объясняла своё понимание, но не настаивала и всегда оставляла решение за Марией. И Мария уже сама вполне осознано спешила за советом, узнать мамино мнение. И всё же иногда мамина опека переходила границы и казалась назойливой. Мария понимала мамину тревогу и беспокойство, и терпеливо, и даже с радостью принимала бы их, как делала обычно. Но сегодня звонки отнюдь не помогали, лишь подстёгивали её собственное нервозное состояние. Для неё это была первая такая поездка, да ещё и в одиночку. Хотя до сих пор всё выглядело как банальный полёт на самолёте. Здание космопорта, стойка регистрации, приём багажа… всё очень обыденно, она ждала чего-то большего.

«Эх, о чём думаю? Мне нужно планы на учёбу строить. Ну, ещё о встрече с отцом волноваться. – Мысли Марии сменили направление: – Вот чего я пока не осознаю и не понимаю – чего вдруг он объявился? Двадцать три года знать не знал, что у него дочь растёт, что с ней и как, а тут внезапно отцовские чувства проснулись? Не рассчитывает же он, что я брошусь ему на шею со слезами умиленья? Что-то он невнятное о болезни своей сказал. Надеюсь, что не из-за этого всё затевается? Он же не хочет посмотреть на меня и тут же умереть на моих руках. Вот это было бы жестоко».

Мария ещё немного подумала об отце, о предстоящей встрече и о маме. Мама как-то подозрительно легко согласилась отпустить любимую дочь к отцу, которого она все эти годы и вспоминать не хотела. А не сговорились ли они за спиной у Марии, выдав ей тщательно отредактированную версию?