Ноев ковчег и Свитки Мертвого моря

«Не тратьте больше времени, чем необходимо, на беспокойство о вещах материальных. Хлопоты такого рода не только бесполезны и необязательны, но и лишают вас радости, которую должна доставлять жизнь. Понаблюдайте за другими формами жизни — за птицами и цветами: их не беспокоит цена пышного убранства; однако даже царственный Соломон не был лучше наряжен. Сосредоточьте же свои мысли на том, что действительно жизненно важно: на Царстве Божьем и том, как вы можете послужить ему; тогда все прочее займет должное место и вас не будет беспокоить ложное чувство пропорции». «Когда вы заняты тем, что объясняете другим людям, в чем их ошибки, остановитесь и посмотрите на себя. Вы сможете лучше разглядеть сучок в глазу брата вашего, если вынете бревно из своего глаза. Бойтесь лживых слов, особенно от людей, которые только и твердят о своей религиозности. Лжепророков можно узнать, проследив за их поведением. «По плодам их узнаете их». Спастись можно не правильной верой, не конформизмом и даже не постоянным обращением ко мне «Господи, Господи!». Вашу сущность определяет то, какой жизнью вы живете; именно по этому я отличу своих последователей».

И еще много в том же духе. Мы специально приводили здесь свободный перевод разговорной речи с использованием современного словаря. Для своего времени был разговорным и. греческий язык синоптических евангелий, и, видимо, арамейский, на котором ясно и свободно изъяснялся с людьми Иисус, чтобы они могли легко понимать его.

Иисус далеко не всегда был мрачен. Он мог быть и остроумным, и ироничным. Если кто-то пытался перехитрить его в споре — что случалось нередко, — он принимал скоромную позу и подыгрывал оппоненту до тех пор, пока тот не попадался в собственную ловушку. Вполне можно представить, что Иисус получал удовольствие от этой игры, хотя в то же время мог чувствовать и сострадание. Спокойствие ему не всегда удавалось-сохранять, иногда он сильно горячился. Как неоднократно отмечалось, он бывал особенно резок с фарисеями.

Методически его проповеди бывали, пожалуй, наиболее успешны, когда он, чтобы растолковать свою мысль, пользовался баснями — или притчами, как мы называем. «Влейте новое вино в старые мехи, — говорит он, — и вы потеряете и то, и другое: мехи порвутся, вино вытечет». Так же обстоит дело со старыми культовыми структурами и новыми учениями. Такие иллюстрации часто давали немедленный результат. С другой стороны, притчи вроде истории Сеятеля имели не очевидный смысл, но по просьбе слушателей Иисус бывал готов дать дополнительное разъяснение. Притча о Добром Самарянине общеизвестна и учит тому, что наш сосед — это любой, кому нужна наша помощь. Притча о Блудном Сыне учит, что прощение не зависит ни от жертв, ни от искупления, а является даром Божьим; при этом Бог признает и запоздалое раскаяние, идя навстречу раскаявшимся грешникам. Если опираться на эту притчу, то не только исчезает надобность в искупи-тельстве, но и сам мессианский апокалипсис представляется нереальным и далеким.

Мы привели здесь краткое изложение учения Иисуса, чтобы читатель мог увидеть, почему либеральному ученому трудно поверить, что такой Учитель мог искать смерти израильского мессии. Но жизнь и история таковы, каковы они есть все вместе. И тайна Иисуса остается тайной.

Слово, которое все еще звучит

Между тем многие люди могут чувствовать себя обделенными в результате того, что новое знание лишает их многого из того, что они считали надежным и привычным; впрочем, процесс этот и так уже шел с самого появления современного научного подхода, и остановить его мы не смогли бы, даже если б захотели. Однако тем, кто не знаком с научным подходом, постоянно кажется, что их чего-то лишают, особенно в начале.

Но не в конечном счете. Процитируем еще раз Швейцера:

«Иисус как конкретная историческая личность остается в наше время загадкой, но дух его, скрытый в его словах, известен своей простотой, причем действует непосредственно… Он является нам как Великий неизвестный и безымянный, так же, как некогда он явился к не знавшим его людям на берегу озера. И говорит нам те же самые слова: «Следуй за мной!» и обращает наше внимание на задачи, которые он должен решить для нашего времени».

Это — язык мистицизма. Но это также и язык правды, обретенной опытным путем. Если это и теология, то теология сердца, не навязанная, самопроизвольная. Мы жаловались на теологию, но такую, что вгоняет историю в свое прокрустово ложе. В приведенном выше отрывке мы получаем непосредственное впечатление от того, что честно смотрим в лицо истории. Если это впечатление и носит мистический характер, то одновременно оно глубоко этично. То же самое происходит, если мы слушаем пророков Ветхого Завета. Так может случиться и под воздействием поэтического произведения, трогательного рассказа, романтической истории. Так часто случается, если слушать Иисуса. В том смысле, как это звучит у Швейцера, Иисус продолжает говорить с нашим временем.