Ноев ковчег и Свитки Мертвого моря

Желаю Вам всяческого успеха, надеюсь увидеть Вас, когда Вы вернетесь с обломками подлинного ковчега ради дальнейшего распространения Слова Божьего. Молюсь о Вашем счастливом возвращении».

Так было подтверждено существование принца Нури. Истинное же значение реабилитации Нури и истории обнаружения им ковчега заключается не в том, что он посетил христианских миссионеров в далекой Персии, хотя этот визит и важен для исследования, как будет показано ниже. Не заключается оно и в неудачной попытке перевезти старый корабль через Атлантический океан и выставить его на обозрение западного мира.

Скорее, оно заключается в том факте, что — хотя британская и американская общественность легкомысленно и даже пренебрежительно восприняла сообщение, сделанное группой турецких инженеров четырьмя годами ранее (см. главу 7) — Бог смилостивился снова. На этот раз Он выбрал не мусульманский источник, а поразительно привлекательного представителя христианской веры для подтверждения находки турецкой экспедиции и по возможности привлечения внимания безразличного современного мира к другому легкомысленному периоду в истории человечества, когда во времена Ноя развращенная и разлагающаяся цивилизация, уже не любившая и не признававшая Создателя, погибла в грехе.

Нури, подобно апостолу Павлу в день Пятидесятницы за много столетий до него, имел возможность обратиться «к впечатляющей аудитории из нескольких тысяч делегатов» со всего света во Всемирном парламенте религий 4 сентября 1893 г. Как утверждала миссис Фербрик, Нури во время Всемирной выставки в Чикаго также прочитал много лекций об обнаружении Ноева ковчега.

Поразительно, что важнейшее открытие произвело столь слабое впечатление на религиозных руководителей того времени и что такое сообщение прошло, по крайней мере внешне, незамеченным. Однако даже случайное ознакомление с целями этого исторического форума не может не убедить читателя в том, что делегаты были заняты совсем иными заботами.

Согласно двухтомному труду «Библии и верования человечества», признающему «заслуживающий самого большого внимания вклад» делегатов в рещёние животрепещущих проблем эпохи, эти цели включали пропаганду «духа человеческого братства верующих разных религий», «теизм и веру в бессмертие человека» и «вечный международный мир путем участия народов Земли в более дружеском братстве». Форум должен был «пролить новый свет на великие проблемы нашего времени, особенно на такие, как умеренность, труд, образование, богатство и бедность». Иными словами, акцент был сделан на социальной доктрине как на рещёнии всех бед мира.

Несмотря на то что делегаты собрались по приглашению великой христианской страны и были гостями ведущих христианских священников того времени, не чувствовалось и «намека на озабоченность доктринерским христианством, настаивающем на сверхъестественном характере и абсолютно божественной авторитетности Библии, на верховной божественности Христа и на строго индивидуальном спасении через веру, обращенную к Христу в согласии с доктринами, взятыми из Библии».

В самом деле, один выдающийся, но либерально мысливший священник школы высокого критицизма настолько отошел от исторической христианской традиции, что, выступая перед представителями всех великих религиозных конфессий мира с докладом, публично извинился за христианское понимание Библии как Слова Божьего и даже очернил ее историчность и ее соответствие действительности! Признание христианства с его принятым во всем мире догматом веры во Христа как единственного Спасителя человечества «блистало своим отсутствием». Сам Христос был в значительной степени низведен до уровня всего лишь людей, основавших все остальные религии мира, а Библия — до литературного произведения на уровне ряда других «писаний» человечества.

Поскольку именно такие откровенно либератьные деятели, похоже, формировали политику удивительного международного «собрания мудрости и набожности», нет ничего удивительного в том, что история Нури прошла незамеченной. Прочтя и истолковав Священное писание, «исходя лишь из духа любви», эти либеральные деятели осмелились занести топор Палача над такими эпизодами ветхозаветной истории, которые, с их точки зрения, свидетельствовали о «мстительности Бога», о Его «ревности к другим богам» и Его «жестоком пренебрежении человеческими страданиями и жизнями».