Ноев ковчег писателей. Эвакуация 1941–1945. Чистополь. Елабуга. Ташкент. Алма-Ата

Подождали сеанса и уселись. Потух свет, и сердце сразу переместилось в горло. Показали несколько открыточных ленинградских видов, потом кусок крыши вашего театра. Потом вокзал и кучу людей, мимо которых проплыл аппарат, потому что он понимал, что эти люди мне не нужны. Запомнился какой-то верзила, занявший удачную позицию вполоборота – почти красавец, но уж очень длинный нос. (Лида всплеснула руками и сказала: Рудник!) Не успела я его обругать – зачем он вас обижал, как произошла небольшая давка из-за первого места перед аппаратом и вынырнула ваша подруга Казико с какой-то мочалкой на голове вместо волос. Она быстро-быстро затрясла мочалкой, давая этим понять, что она кокетничает. (Старушке уже пора ложиться в гроб, а она все упорно настаивает на том, что в молодости была травести и носила мальчишеские штанишки.) Потом выплыл какой-то огромный блин, одетый в капор с оборочкой. Блин этот зашевелился, переместился, и мне удалось догадаться, что это Никритина. Потом поплыли еще какие-то незнакомые люди, все без исключения, как и предыдущие, делавшие вид, что они самые главные и что, если бы они не приехали в Ленинград – город бы погиб. (Все чувствовали себя героями.) И тут я поняла, что вас я проглядела…

Но судьба изменчива, и уставший от актерских рож аппарат решил отдохнуть и задержался на одном лице, явно неактерского вида… Помните детскую книжку “Макс и Мориц”? Это были очень озорные мальчишки, и автор рассказал детям про все их шалости. И нарисовал их. Вот однажды они попали в чан с тестом и, когда выскочили, – оказались похожими на какие-то гигантские плюшки своей собственной формы. И нос их, и хохолок на голове, и руки, и ноги, и штанишки – все их, но все стало какое-то большое (круглое, без морщин и сделанное из теста)… Вот таким, покрытым тестом, предстало перед нами ваше лицо.

Все-таки было очень приятно встретиться хотя бы с вашей меховой шапкой, которая сохранила свою фактуру. Потом был красивый, но неправдоподобный кадр, как снимали чехлы в партере. Затем дядя в темном костюме осматривал сцену.

Опять трясла мочалкой Казико, но уже перед зеркалом, и еще кто-то сидел перед зеркалом. Потом мы ушли домой.

Я рада за вас, что у Акимова идет ваша пьеса. Раневская видела спектакль и очень хвалила. Говорила, что зрелище очень приятное, хвалила она и оформление.

Лида с дочкой днями едет в Москву – я не очень-то оплакиваю эту свою потерю.

Желаю вам всего доброго. Не забывайте меня. Т. Л.

Иллюстрации

Москва. Бомбоубежище в метро “Маяковская”. 1941 г.

Москва. 1941 г. Вверху: Улица Горького.

Внизу: Эвакуация.

Вверху: Карта Татарской АССР 1930-х гг. от Казани до Елабуги.

Елабуга. Вверху: Вид с Камы.

Внизу: Дебаркадер.

Марина Цветаева. 1941 г.

Георгий Эфрон в интернате для детей писателей.

Чистополь. 1941 г.

Акт о смерти Марины Цветаевой.

Вверху: Елабуга. Дом на улице Ворошилова, куда поселили Марину Цветаеву с сыном.

Внизу слева: Нина Саконская. 1930-е гг.

Внизу справа: Марика Гонта. 1920-е гг.

Вверху: Семья Лозинских на даче в Кавголове. 1948 г. Все, кто жил вместе в эвакуации в Елабуге: дедушка Михаил Леонидович Лозинский; внучка Катя Толстая; сын Сергей Лозинский; няня Груша, растившая всех детей и внуков Лозинских; дочь Наталья Лозинская; бабушка Татьяна Борисовна Лозинская; внуки Наташа и Миша Толстые.

Внизу: Татьяна Сикорская, ее муж Самуил Болотин и Ариадна Эфрон. 1956 г.

Вверху: Кама.

Внизу: Пристань в Чистополе.

Вверху: Улица в Чистополе.

Внизу: Дом учителя в Чистополе, где проходили вечера писателей.

Вверху: Исидор Шток, Валентин Плучек, Алексей Арбузов и Александр Гладков. 1930-е гг.

Внизу слева: Всеволод Багрицкий. Конец 1930-х гг.

Внизу справа: Валентин Парнах. Конец 1920-х гг.

Вверху слева: Григорий и Елена Санниковы. Конец 1930-х гг.

Вверху справа: Флора Лейтес перед войной.

Внизу: Николай Асеев, Мария Петровых, Илья Сельвинский, Борис Пастернак. Чистополь. 1942 г.

Чистополь. 1942 г. Слева и вверху: Борис Пастернак.

Внизу слева: Борис Пастернак с сыном Леонидом.

Внизу справа: Зинаида Пастернак с сыном Леонидом.

Вверху: Мария Петровых. Чистополь. 1942 г.

Внизу: Объявление о вечере М. Петровых, сделанное рукой Б. Пастернака.

Вверху: Программа литературно-музыкального вечера в Чистополе.

Внизу: Маргарита Шор-Ивенсен ведет передачу на Чистопольском радио. На фото также: Н. Павленко, Н. Чертова, М. Шамбадал, А. Авдеев и другие. Зима 1943 г.

Вверху слева: Константин Федин. 1940-е гг.

Вверху справа: Александр Фадеев. 1930-е гг.

Внизу: Маргарита Алигер с дочерьми в эвакуации.

Вверху: Наталья Соколова с сыном. 1940–1941 гг.

Внизу: Лидия Чуковская с дочерью Люшей (Еленой) Чуковской. 1943 г.

Вверху: Лидия Толстая (Либединская) и Иван Бруни. Москва. 1941 г.

Внизу: Константин Паустовский и Валентина Навашина. Конец 1930-х гг.

Вверху слева: Евгений Долматовский. 1942 (?) г.

Вверху справа: Арсений Тарковский на фронте.

Внизу слева: Андрей и Марина Тарковские.

Внизу справа: Вторая жена А. Тарковского Антонина Бохонова. Конец 1930-х гг.

Вверху: Чистополь, ул. Володарского (Ленина), д. 52. Во время войны – интернат Литфонда, ранее Дом колхозника.