"№Фантастика 2024-162". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)

– Мы не заболтались? – отставив бокал, спросила Беллатриса. – Завтра у Кадмины тяжёлый день, а спать вы всё равно сейчас не будете. Так что… Я вас покидаю.

– О чём это ты?! – не выдержала Гермиона.

– Ну… Оставлю тебе простор для фантазии. Как говорят французы, la ou il y a de la gene, il n'y a pas de plaisir(1).

Она встала и, попрощавшись, ушла в сторону лестницы. Гермиона перевела на Люциуса мрачный взгляд.

– Что это значит?

– А ты не знаешь?

– Знаю, – она опустила глаза и стала крутить в руках полупустой бокал. – Но это как-то… Неправильно.

– Отчего же? – он встал, подходя к ней. – Твои желания и прихоти – закон.

– О чём ты?! – отпрянула молодая гриффиндорка.

– Забудь, Кадмина, – он взял её за плечи, отталкивая на спинку дивана.

Люциус опёрся одним коленом о сидение и склонился над ней, головокружительно приникая к губам. Ведьма невольно ответила на поцелуй, хотя его слова обеспокоили её.

Но он целовал её так, что все мысли норовили испариться. Кулон наполнялся жаром, пуская по телу дрожь.

– Пойдём наверх? – отрываясь, спросила она.

– Как тебе будет угодно.

– Люциус, – она опять отстранилась и внимательно посмотрела в его глаза. Серые камни, в которых пляшут отблески горящего позади пламени. – Люциус… Что ты хочешь мне сказать? Ты что-то?..

– Кадмина Беллатриса, забудь обо всём, что я говорил. – Он наклонился и поднял её на руки. – Просто забудь.

Они трансгрессировали в тёмную спальню.

И она забыла. Очень быстро забыла обо всём, отдаваясь ему телом и душой. Растворяясь и оставляя все мысли. Для мыслей есть день, а ночь – время чувств. И действий.

__________________________

1) где стеснение, там нет веселья (франц.).

* * *

Проснувшись, Гермиона обнаружила, что пребывает в полнейшем одиночестве. Комнату Люциуса заливал солнечный свет, на полу валялась её одежда, но хозяин пропал.

Ведьма потянулась и села. Здесь было просторно: двуспальная кровать, шкафы, туалетный столик…

Гермиона поёжилась. Только сейчас она поняла, что находится в спальне Люциуса и Нарциссы. Ей стало как-то не по себе.

«Бери то, что понравится? Правильно ли жить по этому принципу? – невольно подумала ведьма. – Даже обладая властью… Что Люциус говорил вчера? Неужели… Неужели ему просто приказали?! Нет, быть такого не может! Он лю… он сам хочет меня! Это просто… Просто секс. У него есть жена, у меня… У меня все перспективы на блестящее будущее. Проклятье! Неужели ему правда приказали?! О чём они говорили с Maman?! Вот дьявол».

Она поморщилась, сидя на этой роскошной постели. Подтянула ноги к подбородку и уставилась в пол.

Почему-то стало противно. Просто противно от того, что происходило. Тёмный Лорд дал ей ту игрушку, которую она пожелала? Не спросив у игрушки её мнения? Взрослая дочь и взрослые развлечения… Нет, не может быть!

Возможно, имеет смысл просто спросить об этом?

Ведьма опять поморщилась. Нужно было уходить отсюда. Она слезла с кровати, поднимая с пола разбросанное бельё, и почувствовала себя заправской сучкой. А кем чувствовал себя Люциус, если её предположения верны?

Гермиона надела трусики и покосилась на Чёрную Метку на своем плече.

В кого же ты превратилась, Гермиона Грэйнджер?..

* * *

Муки совести и разговор с Волдемортом пришлось отложить. Гермиону ждали совершенно вылетевшие из головы занятия легилименцией со Снейпом. А предшествовала им приятная в данных обстоятельствах процедура избавления от воспоминаний.

Так легко и свободно. Теперь она готова к великим свершениям!

– Итак, с окклюменцией у вас всё довольно уравновешенно, Кадмина. В самом конце каникул мы уделим немного времени сокрытию беглых мыслей, но это потом.

– Скучаешь по профессорской деятельности?

– Не отвлекайтесь. Сегодня мы начнём очень сложную практику. Практику легилименции. Летом мы с вами проникли только в основы: чтение поверхностных эмоций, мимолетных желаний… Но понимать мысли, заглядывать в прошлое, выуживать из сознания и памяти человека то, что он и сам не чает там найти… Всё это глубины, на которые способен опуститься не каждый.

– Но мы попробуем?

– Попробуем. Генетически ваш организм предрасположен… к глубинам легилименции.

– Эйлин Принц тоже была способной в этой области?

– О моём прошлом, если вам угодно, мы поговорим за ужином, – ни один мускул не дрогнул на пергаментно-жёлтом лице, – сейчас же прошу слушать меня.

– Мы не на уроке, профессор, – усмехнулась Гермиона.

– Вы заблуждаетесь, Кадмина. Мы именно на уроке. И пусть теперь у вас есть право покарать своего учителя.

– Я неприятна тебе? – чуть прищурившись, спросила она. – Как… дочь Тёмного Лорда?

– Это странно, мисс Грэйнджер. Как игра. Но поверьте, я быстро учусь правилам и умею входить в состязания наравне с опытными игроками.

– И перехватывать инициативу?

– В большинстве случаев.

– В вас… в тебе сложно разобраться.

– Порою мне самому так кажется. Но мы вновь отвлеклись.

– Прости.

Он усмехнулся.

– Вы очень забавны, Кадмина. Что ж, если вам угодно, прощаю. Итак, сосредоточьтесь. Заклятие то же. Оно одно. Но самоотдача иная. И глубина. Вы должны опуститься на глубину, а значит, она должна быть и в вас.