"№Фантастика 2024-162". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)

И они пошли к двери. У самого выхода Гермиона заметила, как рука Волдеморта легла Беллатрисе на талию. Но тут же забыла об этом. Она была здесь. Одна. Рядом с ним.

Оба молчали. Смотрели друг на друга и безмолвствовали.

Весело потрескивал камин.

– Как предпраздничное настроение?

Его голос заставил гриффиндорку вздрогнуть. И она поняла, что может попросту сбежать, если не начнёт действовать. После чего решительно встала, подходя к камину. Ближе к нему.

– Я в предвкушении. – Ведьма смотрела на огонь, повернувшись к собеседнику спиной. – Люциус… я… – Гермиона облизнула губы. – Скучала. – И она сделала шаг назад, присела на подлокотник кресла. Повернулась и посмотрела ему в глаза. – Очень скучала.

Спустя секунду она лежала у него на руках. Гермиона пожирала взглядом непроницаемые серые глаза. Ладонь Люциуса блуждала по её телу…

Она немного приподнялась, приближаясь к его лицу, и осторожно поцеловала в губы. Сердце было готово вырваться наружу.

Он не дал ей отстраниться.

Ночные фантазии воплощались в реальность – стремительно и неотвратимо.

Чувствуя дрожь во всём теле, Гермиона, повинуясь его движениям, приподнялась, меняя положение и помогая Люциусу поднять измявшееся платье. Она села, обхватив ногами его бедра и отдавая всю себя жадному поцелую.

– Не страшно? – на секунду отклоняясь, спросил он.

– Не знаю, – выдохнула Гермиона.

Люциус крепко прижал её к себе и трансгрессировал в спальню.

Он опустил свою ношу на аккуратно застланную кровать в тёмной, освещённой только лунным светом, комнате. Пламенеющий жар Хоркрукса прогнал робость полностью, и Гермиона выгнулась на постели, уже с нетерпением наблюдая за тем, как он торопливо срывает с себя мантию, рубашку...

Было ли ей страшно? Где-то глубоко, определённо, да. Но она уже просто сгорала от желания. Оно затуманивало разум и притупляло все остальные чувства. Кулон пылал.

Гермиона, часто дыша, приподнялась на кровати, становясь на колени и судорожно стягивая с себя платье. Путаясь в шлейках и тесёмках, натирая кожу нераспущенной шнуровкой корсета. Она отшвырнула ткань в сторону, поднимаясь навстречу своему любовнику и прижимаясь к его горячему телу.

Обдавая Люциуса пламенным дыханием, ведьма отыскала его губы и впилась в них, чувствуя вкус собственной крови из растерзанной раньше губы. Этот вкус заводил её ещё сильнее.

Они повалились на кровать. Повинуясь неясному порыву, Гермиона перекинула его на спину, усаживаясь верхом, и стала целовать грудь и плечи мужчины. Она чувствовала капельки пота на своей спине, нервная дрожь сотрясала всё тело.

Ведьма смело взялась за ремень брюк, чуть не сломав ногти о незамысловатые застёжки. Проклятая пряжка не поддавалась.

Люциус приподнялся, берясь за её локти, и рывком перевернул любовницу на спину. Он сам избавился от остатков одежды – всё так же безмолвно и лишь сверкая глазами в полутьме. Наблюдая за ловкими движениями старшего Малфоя, Гермиона наконец-то почувствовала беспокойство и лёгкий испуг.

Обнажённых мужчин ей приходилось видеть только по телевизору и то лишь несколько раз, ввиду отсутствия такового в Хогвартсе и не особо большого интереса к данному предмету ранее, когда она ещё жила с назваными родителями. Образы, навеянные ночами проклятым украшением, были скорее осязательными, а не зрительными.

Не давая задуматься, Люциус склонился над ней, обдавая жаром покрывшуюся мурашками кожу. Он уверенно снял с неё нижнее бельё; Гермиона часто дышала, страх начал накатывать волнами.

Старший Малфой приблизился к её лицу, длинные волосы щекотали кожу. Гермиона смотрела в серые глаза, горящие вожделением, но он не торопился, и она начала успокаиваться. Рука прошлась по её обнажённому телу, осторожно, ненавязчиво лаская его. Гермиона закрыла глаза и откинула голову – он безмолвно целовал её шею, плечи, грудь… Опускался всё ниже…

Ведьма судорожно сжала простыни и издала приглушённый стон. Он развёл её ноги, продолжая ласкать внутреннюю сторону бёдер.

«Я сошла с ума!» – пронеслось в голове у Гермионы.

И в этот самый момент Люциус резко вошёл в её тело, заставив судорожно, со вскриком выдохнуть и конвульсивно впиться пальцами в его плечи.

– Дьявол! – прохрипела Гермиона, и на её глазах выступили слёзы.

Его движения замедлялись, становясь ласковее, приятнее. Боль успокаивалась, хотя несколько крупных капель успели прочертить дорожки от уголков глаз и теперь щекотали ушные раковины.

Гермиона отпустила простынь, обвиваясь руками вокруг его шеи и обхватывая ногами бёдра. Он исступлённо целовал её плечи, массировал грудь и спину грубыми, но приятными движениями.

Запустил руку в каштановые волосы, освобождая их от заколок и шпилек, распуская и растрёпывая. Его движения были уже совсем медленными.

– Ну же! – простонала она, не открывая глаз.

Он жадно впился в неё, учащая темп. Гермиона застонала громче.

Она хотела сделать что-то сама и боялась пошевелиться. Снова стало больно, она устала и уже мечтала о том, чтобы он остановился. Ведьма впивалась в его спину ногтями, прижимаясь всё крепче и крепче, чувствуя, как лишается последних сил.