Нога как точка опоры (2012)

Это было невыразимое ощущение, потому что я чувствовал себя не только в объятиях своих близких; с ними стояла вся община, вся красота древней традиции и вечная радость Закона. Нам выпало читать Генезис, почти в начале — очень подходящее место для человека, который был возрожден, потому что незадолго до этого, в день Празднования Закона, годичный цикл чтения был завершен и начат заново, и звучал шофар, и раздавался ликующий крик: «Мир создан заново!»

Служба, церемонии, библейские истории — все это было полно смысла, как никогда не бывало раньше. Весь последний месяц меня пронизывало чувство пантеизма[30], ощущение, что мир — это дар Бога, за который его следует благодарить. В религиозной церемонии я нашел истинную аллегорию собственного опыта и состояния — увечье и искупление, тьму и свет, смерть и возрождение; я совершил «паломни­чество», навязанное мне судьбой или моим несчастьем. Теперь, как никогда раньше, я видел важность символов Писания и притч. Я чувствовал, что моя собственная история имеет форму некоего универсального экзистенциаль­ного опыта, путешествия души в потусторонний мир и обратно, духовной драмы на невроло­гической основе.

В определенном смысле мой опыт носил религиозный характер — я думал о своей ноге как об изгнаннице, покинутой Богом, потерянной и возвращенной, возвращенной трансцендентным образом. В равной мере это был и захва­тывающий научный и когнитивный[31]опыт — однако он выходил за пределы науки и познания. Я понимал, что я постепенно меняюсь, что с большей симпатией отношусь к философии и религии, но это ни в малейшей мере не влияло на мои научные взгляды.

Еще двенадцать дней, и меня отпустили из Кенвуда как примерного пациента, которого сочли годным для внешнего мира. Мне в Кенвуде очень нравилось, я по-настоящему подружился с другими выздоравливающими, и прощание было трогательным. Мы совершили совместное путешествие, прожили вместе ко­роткую, но очень значимую часть жизни, мы делились переживаниями с редкой искрен­ностью и доброжелательностью, а теперь рас­ставались, желая друг другу успехов на жизненном пути, и каждый отправлялся своей дорогой.

В Кенвуде я испытал великие счастье и умиротворенность, но это был только короткий период жизни, который должен был закон­читься. Не все функции у меня полностью восстановились, и я чувствовал, что нуждаюсь в другой оценке — оценке опытного ортопеда, который посмотрел бы на меня свежим взглядом и дал совет на будущее.

Я позвонил мистеру В.Р. с Харли-стрит, который согласился принять меня на следующий день.

Я рассказал о случившемся со мной с надеждой, но без особых ожиданий. Мистер В.Р. был румяный добродушный человек, с ним было легко; он внимательно выслушал меня, иногда задавая проницательные вопросы, и проявлял интерес ко мне — ко мне как к личности, а не только как к больному; каза­лось, все его время в моем распоряжении, хотя я знал, что он один из самых востребованных врачей в Англии. Он слушал с полной сосредоточенностью и сочувствием, а потом осмотрел меня — быстро, но со знанием дела и тщательно.

Это — мастер, сказал я себе. Я буду слушать его так же внимательно, как он слушал меня.

— Вы много пережили, доктор Сакс, — заключил мистер В.Р. — Вы не думали о том, чтобы сделать из этого книгу?

Я был польщен, покраснел и сказал, что такая мысль мне приходила.

— Отчуждение, — продолжал он, — это обычный феномен. Я часто встречаю его у сво­их пациентов, так что обычно предупреждаю их заранее.

Да, это действительно мастер, еще раз подумал я. Было бы все иначе, если бы моим хирургом оказался он?

— В вашем случае, конечно, отчуждение приняло худшую форму из-за полного дефицита проприоцепции. Я все еще могу обнаружить его в колене, хотя он больше не носит симптоматического характера. Однако вы можете столкнуться с проявления­ми такого рода, если слишком нагрузите колено. Вам придется как минимум в течение года соблюдать осторожность. Что же касается того, как вы ходите, вы делаете это так, словно у вас еще не снят гипс. Вы держите ногу выпрямленной, как будто у вас нет колена. Однако вы уже можете сгибать колено на 15 градусов — это немного, но достаточно. Достаточно для того, чтобы ходить нормально, если только вы будете эту возможность использовать.

Я согласно кивнул.

— Почему вы ходите так, словно у вас нет колена? Это отчасти привычка — так вы ходили, пока у вас был гипс, — отчасти, я думаю, потому, что вы забыли о своем колене и не можете представить себе, как им поль­зоваться.

— Я знаю, — сказал я. — Я сам это чувствую. Но мне не удается пользоваться ко­леном осознанно. Как ни попытаюсь, оно чувствуется неуправляемым, и я спотыкаюсь.

Он на мгновение задумался.

— Что вам нравится делать? Что получается у вас естественно? Каково ваше любимое физическое действие?

— Плавание, — ответил я не колеблясь.

— Хорошо, — сказал он. — У меня есть идея. — На его лице появилась лукавая улыбка. — Думаю, что лучше всего вам пойти поплавать. Извините меня — мне нужно позвонить.

Через минуту он вернулся, улыбаясь еще шире.