Ноги Эда Лимонова

- Смешная. Но в хорошем смысле, - заметил Иван. О том, что сам он из Мурманска, что вначале поступил на мехмат, а потом остался, ну то есть как все, Иван почему-то не сказал.

Они весело маялись в ресторанном фойе. Там было сравнительно тихо и очень культурно: финиковые пальмы в кадках удваивали мраморные зеркала пола, стены расчерчивали высокие пилястры, много темного дерева и капризно-чувственной живописи - интерьер струился в лучших традициях ар-деко.

Он предложил Людмиле свой пиджак - девушка трогательно зябла в своем модно-рвано-мятом, подчеркнуто бутиковом платьице на бретельках.

Она разминала ему плечи, говорила что работает тележурналистом, но в прошлом году окончила курсы массажа. Уверяла Ивана, что боль в суставе от переохлаждения.

Потом они ходили наверх танцевать, хотя Иван не умел. Кое-как целовались.

Несколько раз Людмила, испросив у Ивана извинений, бегала к своим приятелям с радиостанции - лохматым, с клубной белизной лиц, диджеям и их повсеместно пропирсингованным подружкам. И тогда Иван нехотя возвращался к своим, галстучно-пиджачным, там кое-где уже гулял матерок вперемежку с профессиональными «бордеро» и «каско»… Иван был уверен, его отсутствия никто не заметит, но все равно ходил, «для соблюдения протокола».

Всякий раз они соединялись на нейтральной территории.

Около десяти народ начал расходиться. Четверо несли к машине тело лауреата. На сей раз агентом года оказался старый знакомец Ивана по байдарочным походам по кличке Барбос. Галстук безвольно свешивался с ожиревшей за годы безупречного автострахования складчатой барбосьей шеи.

В вестибюле гуляли лютые февральские сквозняки. Становилось неуютно.

- Может, поедем ко мне? Так сказать, продолжение банкета? - предложил Иван, лихорадочно соображая, убрана ли постель и осталось ли съестное в холодильнике.

- Я бы рада… Но у меня поезд в двадцать три пятьдесят пять, - сказала Людмила, жалостно сдвинув брови.

- Что ж…

- Вы не подумайте, Иван, что это предлог! Хотите покажу билеты?

- Если это действительно не предлог, билеты можно сдать, - настаивал Иван.

- Иван… Ну честно… Не могу… Лучше вы ко мне приезжайте. В Харьков, - с классической провинциальной сердечностью произнесла Людмила.

- Что, если приеду?

- А то и приезжайте! Серьезно!

- Тогда адрес пишите. И мыло.

К великому изумлению Ивана, она тотчас от руки написала адрес на подвернувшейся под руку картонке (памятка ресторана «Суаре»). И телефон (он же факс). И мобильный. Напоследок, поразмыслив, добавила адрес электронной почты. «Людмила Андраш, тележурналист».

Потом Иван много раз спрашивал себя, отчего Людмила не дала свою визитку. Ведь наверняка у нее есть, телекомпании обычно делают для всех сотрудников разом, и довольно приличные. Может, с собой не было?

В душе он сразу решил, что поедет. С каждым днем эта уверенность крепла. И однажды украинская девушка Людмила окончательно превратилась для него в желанный символ некоего простого, теплого на ощупь, мира, где вдоволь еды и любви, где бедный комфорт доступен всякому, где шутки просты, а духовность - это не осиянная восковыми свечами всенощная и не предстояние бездне, а нечто сродни умению различать сорта пива и в дождь не позабыть зонт. Украина ассоциировалась у Ивана с кнедликовым, задорно пукающим и отрыгивающим мирком солдата Швейка, с олд мэри ингландом хоббитов, это как попасть в передачу вроде «Готовим вкусно» с правом оставаться там, пока не наскучит. В родном Ивану Мурманске все было не так. Да и в Москве, стальной, необъятной, тоже.

Но бесенок-критикан глумился над идеей харьковской поездки. Не верил Людмиле. «Написала адрес, дурында, а теперь небось жалеет…»

Иван рассказал о новом знакомстве товарищу. Раньше тот работал в Компании, в соседней выгородке, теперь же трудился сетевым администратором в Олимпийском комитете.

Товарищ слыл донжуаном или, как сказали бы встарь, во времена Островского, ферлакуром - это слово очень нравилось Ивану. В подпитии рассказывал всякое, хвалился даже совокуплением с командой По синхронному плаванью во время каких-то там отборочных, что ли, соревнований, где он заведовал компьютерной частью.

- Как думаешь, ехать в Харьков?

- Палюбас! - заверил Ивана распаленный хмелем товарищ. - Клиентка, по ходу, в готовности! Адрес вон написала, чтоб не заблудился.

-  И что?

- Ну, приедешь. Позвонишь. Скажешь, что в Харькове по делам, чтоб не воображала себе, ну ты понимаешь… Дальше - как обычно с этими… женщинами…

С притворной непринужденностью Иван кивнул. Он не сказал товарищу, что женщин у него никогда не было.

Когда бутыль со сладковатым пойлом опустела, Иван наконец-то решился Людмиле позвонить. Суставчатые, будто сработанные природой из особой разновидности розового бамбука пальцы Ивана предательски дрожали.

А что если ответит мужской голос?

Или телефон она дала неправильный?

Не ждет? Занята? Была пьяна тогда?

Спросит, отчего он не предупредил ее хотя бы за день по электронной почте. И что он на это ответит?

Заныли в трубке длинные гудки соединения. Дюжина. Вторая. Безнадежно.

Иван набрал еще раз. Но вновь никто не ответил.