Ноги из глины

— Именно. И где шляется этот Колон?

— Он еще не появлялся, сэр, — ответила Шелли. — Хотя его дежурство должно было закончиться час назад.

— Наверное, прячется от неприятностей, — недовольно пробурчал Ваймс. — Завис где-нибудь…

Двинутый Крошка Артур перегнулся через край стены. Откуда-то из под Колона на него таращились два красных глаза.

— Тяжелый, наверное?

— Ош'н.

— Пни его второй ногой!

Раздался странный сосущий звук. Лицо Колона исказилось. Потом послышался звучный «чпок», на секунду воцарилась тишина, а затем снизу донесся грохот, как будто вдребезги разбился огромный горшок.

— Он с моим башмаком улетел, — простонал Колон.

— Как это случилось?

— С ноги… соскользнул.

Двинутый Крошка Артур дернул его за палец.

— Ладно, залазь.

— Не могу.

— Почему? Он же больше не висит на тебе.

— Руки ослабели. Еще десять секунд — и меня можно будет обрисовывать мелком…

— Не, ни у кого нет столько мела. — Двинутый Крошка Артур нагнулся так, так что его маленькая голова очутилась на одном уровне с глазами Колона. — Слушай, раз ты умираешь, ты не мог бы подписать расписку, что ты обещал мне доллар?

Снизу донеслось громкое бряканье глиняных черепков.

— Что такое? — удивился Колон. — Я думал, этот проклятый голем разбился…

Двинутый Крошка Артур посмотрел вниз.

— Сержант, ты в реинкарнацию веришь? — спросил он.

— Я всякими заграничными штуками не пользуюсь, — огрызнулся Колон.

— Он там весь собирается. Ну, как мозаика, из кусочков.

— Неплохо придумано, Двинутый Крошка Артур, — усмехнулся Колон. — Но я-то знаю, ты говоришь, это, чтобы я испугался и выскочил на крышу, правильно? Разбитые статуи не могут сами собираться.

— Ты только глянь. Уже почти всю ногу собрал.

Колон скосил глаз в узкую и вонючую щелку между стеной и собственной подмышкой, но все, что он увидел, это лишь клубы тумана и слабое свечение.

— Ты уверен? — спросил он.

— Если бы ты бегал по крысиным норам столько, сколько я, ты бы тоже научился видеть в темноте, — пожал плечами Двинутый Крошка Артур. — Иначе бы очень быстро двинул кони.

Что-то громко зашипело внизу, под ногами Колона.

Башмаком и пальцами ноги сержант яростно заскреб по кирпичной стене.

— Ха, у него, похоже, маленькая проблемка, — продолжал комментировать Двинутый Крошка Артур. — Он коленки не на ту сторону вывернул.

Дорфл, сгорбившись, сидел в том самом заброшенном подвале, где некогда проходили собрания големов. Периодически он вскидывал голову и шипел. Из его глаз лился красный свет. И если нырнуть в это сияние, проникнуть сквозь глазницы в алые небеса, скрывающиеся внутри, то можно было увидеть…

Тяжесть, обрушившаяся на Дорфла, была неимоверной. Вокруг него бормотала вселенная, но ее шум был далеким, приглушенным, ничего не значащим для Дорфла.

А на горизонте стояли Слова, достигающие небес.

— Ты принадлежишь сам себе, — тихо повторил голос.

Дорфл раз за разом видел эту сцену, видел заботливое лицо, поднимающуюся руку, заполнившую весь вид, чувствовал неожиданное леденящее знание.

— …Ты сам себе хозяин.

Эта фраза налетела на стену из Слов, отскочила эхом и с нарастающей громкостью принялась летать туда-сюда, пока не заполнила весь крошечный, окруженный Словами мирок.

У ГОЛЕМА ДОЛЖЕН БЫТЬ ХОЗЯИН

Огромные буквы поднимались башнями в центре мира, но эхо ударило в них, словно песчаная буря. По камню зигзагами поползли трещины, а потом…

Слова взорвались. Огромные плиты, их составляющие, каждая размером с гору, падали вниз, вздымая тучи красного песка.

И вовнутрь потекла вселенная. Дорфл почувствовал, как эта вселенная подхватывает его на руки, переворачивает, поднимает вверх и…

…И вот она уже повсюду, вокруг, а он — внутри вселенной. Дорфл ощущает ее, ее бормотание, занятость, вращающуюся сложность, рычание…

И нет никаких Слов между тобой и Ею.

Ты принадлежишь Ей, а Она принадлежит тебе.

И к Ней нельзя повернуться спиной, ведь она повсюду, перед тобой.

Дорфл осознал ответственность за каждый тик и так Ее часов, за каждый оборот стрелок.

Нельзя сказать: «У меня есть приказы». Нельзя сказать: «Так нечестно». Никто не будет слушать. Слов нет. Ты ПРИНАДЛЕЖИШЬ

самому себе.

Дорфл обогнул пару сияющих светил и полетел дальше.

Никаких «Ты не должен». Вместо этого: «Я не буду».

Дорфл провалился сквозь красное небо, а потом увидел впереди темную дыру. Голем почувствовал, как его затягивает туда, и он понесся сквозь мерцание, а дыра становилась все больше, больше, вот ее края мелькнули совсем рядом…

Голем открыл глаза.

ХОЗЯИН?

Одним движением Дорфл распрямился и вскочил на ноги. Поднял руку, вытянул палец.

Затем легонько коснулся стены, на которой вели спор големы, и осторожно повел пальцем по растрескавшимся кирпичам. Рисовал он пару минут, но Дорфл чувствовал, что это должно быть сказано.

Наконец, закончив последнюю огромную букву, он поставил после нее три жирные точки. А потом ушел, оставив на стене огромное слово:

СВОБОДА…

Синеватое облако сигарного дыма полностью затянуло потолок курительной комнаты.

— Ах да, капитан Моркоу, — сказало кресло. — Да… конечно… но… тот ли он человек?