Учики все гадал, заметен ли его извечный мандраж в присутствии Инори ей самой. Ведь он постоянно тушевался, стоило девушке оказаться рядом. Он, конечно, стеснялся всех женщин понемногу, но Кимико - особенно. Когда-то Отоко слышал, что нет такой девушки, которая не раскусила бы влюбленного в нее парня. А Учики, как он сам прекрасно понимал, полновесно влюбился. Если до событий конца сентября подспудное ощущение екающего в груди сердца можно было душить, то после, когда они вдвоем оказались на чужбине, оторванные от дома, от семей... Нет, он просто не имел права не влюбиться на всю катушку. Не влюбиться в эти яркие переливчатые глаза, в эту улыбку, в этот тонкий стан, в этот мелодичный нежный голос... Не полюбить согретый солнышком нрав и неизменный взгляд в будущее, не омраченный той нелегкой долей, что им выпала... Как такое возможно?
Но было в лучезарном, особенно для влюбленного взгляда Отоко, облике Инори Кимико нечто, что иногда, в краткие мимолетные мгновения, озадачиваться. Как будто цепляло нечто за краешек сознания, тут же отрываясь и ускользая. Что это было за ощущение, почему оно возникало? Учики не мог понять.
Размышления юноши прервала упруго распахнутая дверь, громко шваркнувшая о стену. Ахремов-сенсей любил входить шумно. Вот и сейчас он вразвалочку, словно на дружеские посиделки, ввалился в аудиторию, приветственно махнув рукой аудитории. Был он не слишком высок, но и не низкоросл. Скромный серый костюм официального покроя с галстуком спокойных тонов крайне удачно оттенял броскость славянского курносого лица с большими серо-голубыми глазами и совершенно детскими гладко выбритыми щеками. Физиономия Ахремова вообще казалась крайне молодой, и с первого взгляда преподавателю невозможно было дать больше двадцати трех - двадцати пяти лет. Но вот при более подробном разглядывании аккуратно подстриженные и причесанные русые волосы, посеребренные сединой на висках, скрадывали моложавость.
- Всем доброе утро! - громко поздоровался лектор, стряхивая с плеча невидимую соринку и шагая к блестящей новенькой кафедре, кокетливо стоящей перед рядами совершенно по-школьному выглядящих одноместных парт. Подойдя, он жизнерадостно шлепнул о кафедральные бока ладонями, в которых не наблюдалось ни малейшего признака портфеля или хотя бы записей. Лекции Ахремов читал на память.
Аудитория зашуршала. Полтора десятка молодых людей, семь юношей и восемь девушек, старательно сворачивали свои сидячие занятия, готовясь внимать. Ахремов оглядел их, лукаво прищурившись. Стоило деловитому шороху стихнуть, как он громогласно объявил:
- А у меня для вас сюрпризец! - вслушавшись в гулкую ожидающую тишину, упавшую помещение, преподаватель прищурился еще сильнее. Губы его медленно расползались в добродушной, не обнажающей пошло зубы, улыбке. - К нам возвращается блудное дитя. Встречайте подброшенными чепчиками!
Широко махнув рукой, лектор ткнул пальцем в приоткрытую дверь аудитории. Как по команде, та отворилась. И Учики, поглядевший туда, куда указывал Ахремов, чуть не подпрыгнул, сидя на стуле.
В помещение твердо шагнула та самая незнакомка, что одарила юношу поутру пинком в грудь и стуканьем об асфальт. Все те же длинные волосы, все те же синие глаза. Только юбка другая, целая. Видимо, выдали из лежавших в какой-нибудь кладовой. Сейчас девушку можно было разглядеть лучше, и на фоне раскинувшейся во всю стену грифельной доски стало отчетливо видно, что она и впрямь невысокого роста, как показалось тогда. При этом на ногах не было туфель с каблуком, а белели в тон носкам аккуратные кроссовки, столь памятные Учики. Странное, конечно, сочетание: юбка и кроссовки. Но не для японца. Поэтому юноша подумал, прежде всего, о том, как одна из этих самых кроссовок впечаталась прямиком ему в грудину, свернув легкие в осклизлые трубочки. И только потом уже поежился от испепеляющего взгляда, что кинула в его сторону новоприбывшая. Она, безо всякого сомнения, узнала Учики.
- Кто-то из новеньких ее не знает, так что позвольте-ка... - Ахремов театрально повел рукой в сторону девушки, остановившейся у входа. - Из академического отпуска к нам вернулась наша Эрика. Эрика Андерсен. Поздоровайся.
- Не буду, - буркнула новоявленная Эрика, как-то по детски насупив красивые правильно очерченные брови. - Давайте начинать.
- Ну, ты у нас как всегда - жизнерадостна до безобразия! - прищур Ахремова уже делал его похожим на крайне довольного собой китайского мандарина со старых рисунков. - Ладно, садись, бука и бяка.
Эрика, с суровой складкой, что залегла над переносицей, прошла меж рядами парт, явно направляясь подальше и поглубже в аудиторию. Учики честно старался отвернуться и не смотреть на нее столь нагло. Но все равно голова, как по волшебству, поворачивалась обратно и глядела на шагающую мимо угрюмую девицу. Она же, не в пример несдержанному юноше, совсем не смотрела в его сторону. Проходя совсем близко, Эрика нарочито небрежно скользнула взглядом поверх лохматой головы.
И вдруг очень быстро опустила глаза.