Нокаут

— Люблю. Очень. И всегда хотела родить рано. Понимаю, это звучит не современно, сейчас принято рожать после двадцати пяти, а я…, - ему нравилось её откровенность, её смущение. То, как ровно и спокойно выдает информацию о себе. Говорит то, о чем не соберет ни один спец. — Я всегда думала, что к двадцати пяти у меня уже будет двое малышей.

По сердце Шалого точно металлическими когтями провели.

— До двадцати пяти время есть.

Мля, вот зачем он ведет об этом разговор?

Блеск и улыбка исчезли из глаз Полины, в них снова промелькнуло уже знакомая ему печаль, замешанная на отчаянии.

— Я не уверена, что вообще смогу иметь детей.

Теперь и Шалый подобрался.

— В смысле?

— В прямом. В тот…ну в тот вечер я получила несколько ударов кулаком по животу, у меня открылось маточное кровотечение. И врачи напрямую не говорили, конечно, что я не смогу иметь детишек, но мало ли что. Сейчас и так очень много бесплодных, как среди девушек, так и среди мужчин. Невольно задумываешься на эту тему.

У Алексея снова зачесались кулаки.

Несколько ударов кулаком в живот…

Твою ж мать!

— Ты пила уже таблетки, про которые говорила? Как их там… Экстренная контрацепция?

Полина непонимающе свела брови.

— Нет. Как раз хотела тебя попросить остановиться у круглосуточной аптеки.

Алексей всверлил взгляд в её лицо.

— Не пей таблетки.

— Как…

— А вот так. Не пей и всё. Давай положимся на судьбу. Сыграем в русскую рулетку.

— А если я забеременею? — она говорила тихо, опустив глаза и так же резко их подняв.

— Родишь и будем воспитывать.

ГЛАВА 9

ПОЛИНА

Он зажал её в подъезде.

— Весь вечер хотел это сделать.

Полина даже не успела ойкнуть от неожиданности, как её прижали к крепкой мужской груди и властно поцеловали.

Шалова она бы сравнивала с тайфуном. Он каждый раз едва ли не набрасывался на неё. И это ей нравилось. Чувствовать, что тебя настолько сильно хотят, что не могут сдержаться.

Полине очень не хватало вот именно таких эмоций в жизни. Чтобы на грани. Чтобы рвались из тебя. Из другого. И чтобы все они, эмоции, были взаимными.

Чтобы давали возможность почувствовать, что она жива. Да, ещё жива. Что находится здесь и сейчас, а не застряла где-то там в прошлом, во снах, что не давали покоя и никак не желали её отпускать. Для неё появление Алексея сравнимо с глотком свежего воздуха, с дуновением ветра в знойный день.

Поля всегда старалась быть честной с собой. И сейчас она понимала, что её с непреодолимой силой тянет к этому мужчине. Незнакомому. Немного жесткому, имеющего за своей спиной нехилый жизненный опыт. Сильному. С пронзительными голубыми глазами и не послушными блондинистыми волосами. С лицом, вылепленным искусным скульптором, который не пожалел для него мазков, лишив своё творения малейшего намёка на мягкотелость. Лишь камень. Лишь сталь.

И что в её жизни надолго Шалов не задержится.

Поэтому надо наслаждаться каждой минутой. Каждым его прикосновением. Ловить, требовать, отдавать, растворяться.

Полина с готовностью ответила на его поцелуй. Словно Алексей был последним оплотом человечества, она жадно вцепилась в его плечи, царапая ветровку. Шалов зарычал ей в губы, одновременно вторгаясь в рот и другой рукой сжимая ягодицы. Он распластал пальцы, чтобы иметь возможность охватывать попку, если не целиком, то максимально. Поля подалась вперед, желая максимально прижаться к натренированному мужскому телу.

Поцелуй Алексея обжигал. Его губы не были ласковыми, они вели себя по-собственнически, захватнически. Вторгались в её рот, атакуя и подчиняя. Мяли и тотчас посасывали, вызывая сладостную истому по всему телу.

У Полины от резко подскочившего адреналина в крови закружилась голова. Она растворялась в поцелуе, отдавая всю себя.

— Молодежь, вы хотя бы до квартиры дошли что ли.

Мужской голос вырвал Полину из сладострастного забытья.

Она узнала говорившего — дядя Петя с нижнего этажа. Ему было за семьдесят, всегда приветливый и учтивый. Краска стыда затопила Полину и она, пискнув, уткнулась лбом в грудь Алексея. Тот тотчас загородил девушку собой, крепче прижимая.

— Вы же сами верно подметили — дело молодое, не утерпел, — с задорной усмешкой ответил Алексей и подмигнул незваному гостю.

— Ну-ну, — поцокал языком дядя Петя, проходя мимо: — Добрый вечер, Полиночка.

— Добрый, дядя Петь.

— Вы всё-таки поднимитесь до квартиры-то. Мало ли что…

— Непременно поднимемся.

Вся ситуация вызвала у Шалова улыбку. Этот паразит в отличие от неё едва ли не смеялся в голос, когда она же заливалась краской стыда. Никогда не целовалась в подъезде! Да ладно целоваться! Лёша её лапал!

— Чего замерла? — прошептал он ей на ухо так, чтобы уходящий мужчина не слышал. — Отомри.

— Лёша…

— Что естественно, то нормально. Нас не застукали ни на чем постыдным. Я же не делал тебе куни, закинув ножку на плечо.

Ох, вот не стоило ему говорить последнюю фразу. Совсем не стоило. Потому что воображении Полины живо включилось и нарисовало описанную картину. И прежде чем девушка успела подумать, с её языка сорвалось:

— А я бы не против…