Нокаут

Шалов появился через минуту. Всё такой же взъерошенный и явно на взводе. Прошёл к столу и положил на него небольшую синюю бархатную коробочку.

— Вот.

У Полины оборвалось сердце. Замерло, чтобы в следующую секунду рухнуть куда-то в живот. Она растерянно моргнула.

Нет, она знала, что находится в коробочке. Вернее, догадывалась. И всё же не удержалась от тихого вопроса:

— Что это, Лёша?

— Кольцо, — рыкнул Шалый, упирая руки в край стола и, нависая таким образом, как над ним, так и над Полиной. — Обручальное. Я предлагаю тебе выйти за меня замуж, чтобы у тебя не возникало сомнений в серьезности моих намерений в отношении тебя!

Полина бы непременно обиделась на его тон, на его выражение лица, если бы не голубые глаза, смотрящие на неё неотрывно. Гипнотизирующие. Проникающие вглубь её сознания. Да что сознания… сердца.

Стараясь сохранить невозмутимое лицо, она уже было собралась ответить на его яростный выпад, но, как оказалось, он был только первой частью.

Шалова прорвало.

— И, если ты сейчас скажешь, что я женюсь на тебе только лишь из-за ребенка, Поля, я, честно слово, тебя отпорю. Ремнем. По твоей аппетитной попе, от которой я дурею. Дурею в прямом смысле этого слова.

Поля очень старательно подавила в себе глупую улыбку, которая готовилась засиять на её лице.

— Первый раз слышу, что ты в восторге от моей попы.

Ей же надо было что-то говорить. Даже нести ересь, потому что сердце закатывалось от восторга и счастья.

— И не только от попы! — продолжал рычать неугомонный Шалов, никак не успокаиваясь. Полина, чувствуя себя этакой умудренной маленькой женщиной, приняла решение дать ему возможность выплеснуть эмоции наружу. Пусть выговорится. Сегодня. Пусть скажет всё, что думает и в том тоне, каком сочтет нужным. Потому что ему это надо. Она видела. — Как… Вот как тебе в голову могло прийти, Поль, что я живу с тобой только ради секса? Да, секс у нас крышесносный, тут не поспоришь! Я готов тебя сутками держать в постели и, если не трахать, то прижимать к себе, обнимать! И тут… ради секса! Милые дамы, да ни одна ещё не удержала рядом с собой мужика тем, что находится у вас между ног! Хорошо, может быть, день, два, месяц. Потом всё. Если вот здесь, — он похлопал себя по груди, в области сердца, — не лежит, то извините и прощайте!

— Интересная точка зрения.

Как же ей хотелось встать, обогнуть стол, подойти и поцеловать этого не на шутку распылившегося мужчину, метающего глазами громы и молнии.

— Ничего интересного нет! Говорю, как есть! И ещё… Черт! Мне в конце концов неприятно, что ты обо мне такого невысокого мнения, Полина! Понимаю, что я частенько не сдержан и вспыльчив. Обижал опять-таки тебя… И с боем этим с Барановым напортачил знатно, но, проклятье… — видимо, его запал закончился, потому что он резко оборвал себя и, нахмурившись, посмотрел на Полю. — Так ты примешь от меня кольцо?

Поля уже не могла не улыбнуться.

Она, ничего не говоря, протянула руку и взяла коробочку. Сердце суматошно билось в груди, а кровь прильнула к лицу. Когда она в последний раз была вот так счастлива? Абсолютно, сто процентов? Когда в душе нет тревоги, сомнений.

Её рука дрогнула, когда она открывала коробочку.

И не смогла сдержать восхищенно-радостного вскрика, когда увидела кольцо.

Обручальное, с сияющим камнем. В том, что камень — бриллиант, не было сомнений.

Полина едва ли не до крови прикусила нижнюю губу, отчаянно пытаясь сдержать слезы, которые всё же выступили на глазах.

— Красивое…

— Поля!

Он снова рычал.

Так знакомо. Так до боли любимо.

Словно не мог подобрать нужных слов, и выражал интонацией.

— Я так предполагаю, что времени подумать у меня не будет.

— Поля, ты сейчас издеваешься?

— Есть немного, — честно призналась она и, уже не стесняясь слез, что покатились по щекам, надела кольцо на безымянный палец.

Шалов шумно сглотнул.

— То есть это «да»?

— То есть это «да»…

Алексей провел рукой по волосам, окончательно их растрепав.

— Черт побери, вот так предложение я тебе сделал, да? Я же намеревался всё по-правильному — ресторан, свечи, цветы. Вчера кольцо полдня выбирал. А тут ты со своей фразой про секс, и меня переклинило.

— Сейчас отпустило?

— Ни хрена, девочка. Вот скажи, а сейчас чего ты плачешь?

— Ну, так невестам же положено плакать. Разве нет?

— Вроде бы нет.

Полина, негромко засмеявшись, поднялась на ноги. Её переполняли эмоции. Сидеть и смотреть на взвинченного Алексея не было сил. Да и после предложения, пусть и сделанного не по правилам, как считал Шалов, хотелось сократить дистанцию между ними до минимума.

Он, увидев, что она двигается в его сторону, распрямился. Но по чрезмерно прямой спине с военной выправкой, она сделала вывод, что он до сих пор не расслабился.

Она подошла и встала рядом так, чтобы между ними осталось минимум пространства. Положила руки ему на грудь, отчетливо ощутив, как под правой ладонью в усиленном ритме бьется его сердце.

— Лёша, я тебя люблю.

Он заморгал. Быстро-быстро. На его лице появилась легкая растерянность. Он не ожидал услышать от неё ничего подобного.