Нокаут

Кумри и еще несколько молодых колхозников удивленно переглянулись. Как и в большинстве наших средних школ, их обучали английскому языку. Поэтому лордовы «гав-гав-гав» посеяли сомнения. Кумри долго составляла в уме фразу и, наконец, запинаясь, ответила Фаунтлерою по-английски: «Председатель сейчас приедет к нам». Лорд и ухом не повел, у журналиста дрогнула щека, и он, окинув зоркими синими глазами колхозников, заметил:

— Лорд предпочитает не вступать в личное общение. Пережиток капитализма в сознании лейбориста. Горд, высокомерен… Однако нам хотелось бы пройтись по полям.

— Прошу повременить, уважаемый, — Мухамеджан-ата сделал приглашающий жест. Он явно затягивал разговор. — Разъясните один вопрос. Я старый человек, учиться не пришлось. Молодежь наша — у нее прямая дорога в жизнь: школа — работа — институт — работа… А мой институт — вот он, — старик показал натруженные ладони. — Грамоту своим умом одолевал… кружок политграмоты посещаю. Ответьте: как это лорд лейбористом стал?

Лорд Фаунтлерой выронил изо рта сигару, ошалело завращал глазами и… обратился в бегство.

— Бежи-и-м! — крикнул он Винокурову пронзительным фальцетом.

Винокуров, растерявшись, бросился следом. Колхозники, пораженные, замерли в оцепенении. Но вот они пришли в себя и с шумом и криком пустились вдогонку. Сопако мчался с поразительной быстротой. Тренированный его спутник, взявший старт несколькими секундами позже, не мог его догнать. Однажды казначей упал, но тут же вскочил на четвереньки и некоторое время бежал в таком положении с прежней скоростью.

— Обманщики-и-и!

— Проходимцы!

— Аферисты!

— Держи их!

Крики преследователей лишь придавали беглецам силы. В спину Льва Яковлевича хлопнулся ком слежалой земли, другой ком сбил с него шляпу. Винокурову угодило по затылку. Погоня не отставала, впереди бежал рослый плечистый юноша с кетменем в руках. Сопако оглянулся, увидел сверкающую сталь кетменя и, завывая от страха, побежал с такой быстротой, которой мог бы позавидовать рекордсмен мира на стометровую дистанцию Мерчисон.

— Стойте, негодные! — грозно кричал юноша. — Все равно поймаем.

— Лейбористов бить? — огрызался Винокуров. — Представителей прессы преследовать?

— Сволочь он, а не лорд-лейборист. И ты мерзавец. Стой, говорю!

— Штымпы, — отвечал журналист на великолепном блатном наречии. — Мазу тянете. А «перо» в пиджак не хошь, фрайер?

Винокуров, видимо, приустал, расстояние между ним и головным преследователем неумолимо сокращалось. Разрыв составлял каких-нибудь пять-шесть шагов. Юноша поднял над головой кетмень, но затем опомнился и бросил опасное оружие. В этот миг «журналист» вдруг резко затормозил и упал поперек дороги на четвереньки, юноша с ходу тяжело перелетел через него и ударился головой, но тут же вскочил на ноги. Винокуров сделал неуловимое движение — правая рука молодого парня безжизненно повисла; страшный удар в подбородок — и парень недвижимо распростерся на дороге.

Преследователи смешались, остановились. Винокуров оглянулся и увидел удивительную картину: из-за поворота дороги, не сбавляя прежней феноменальной скорости, мчался назад Сопако. Колхозники дрогнули: психическая атака независимого лейбориста устрашила людей. Лорд Фаунтлерой был невменяем. Опешил и Сергей Владимирович. Но секунду спустя все прояснилось. Из-за поворота выскочил мотоцикл.

— Раис! Раис! Товарищ Саидов! — радостно закричали колхозники. — Не пускайте!.. Это мошенники!

«Лорд» заметался то в одну, то в другую сторону. Винокурова и Сопако взяли в клещи. Сергей Владимирович бросился к фыркающему мотоциклу. Председатель схватил Винокурова за грудки. Винокуров медленно повалился на спину и в тот момент, когда он коснулся земли, с силой ударил Саидова ногой в живот, перебросив его далеко через себя.

— Скорей! — гаркнул Винокуров.

Сопако понял, но обезумев от страха, вскочил на место водителя.

— Пусти сволочь! Марш на багажник! — Сергей Владимирович выхватил «Вальтер».

Колхозники, бросившиеся было на помощь председателю, отпрянули. Сопако продолжал пытаться управлять мотоциклом. Тогда Винокуров не очень сильно ударил Льва Яковлевича в левую часть подбородка и одновременно в правый висок. Казначей охнул, схватился руками за голову и тут же был переброшен на багажник. Мотоцикл взревел, развернулся и, описав дугу, полетел по шоссе и скрылся за поворотом.

Глава XI. Заветная книга

Бешено рыча, мотоцикл жрал километры с жадностью и неистовством голодного цепного пса, дорвавшегося до вареной печенки. Ветер наотмашь хлестал Винокурова по щекам, застилал слезами глаза; бесконечные ряды молоденьких тополей по обочинам шоссе превратились в сплошной сверкающий и прозрачный забор Начальник штаба и казначей, то и дело взлетая высоко вверх над багажником, мертвой хваткой вцепился в своего шефа. Зажмурив глаза, он прижимался к Винокурову, словно к любимой девушке в канун долгой разлуки.