Нокаут чемпиону. Часть 2

Обрадовав несчастного соседа новыми условиями его проживания, состоящими в основном из глаголов с частицей «не», и добрых обещаний, украшенных отборным матом, Белозерцев легко освободил кухню от гоп-компании, загнав всех по месту проживания гостеприимного хозяина – к тому в комнату. Времени на культурное времяпровождение было отпущено немного – к одиннадцати часам тусовка обязана была рассосаться.

Очистив плацдарм, Серёга с Ленкой принялись за работу. Девушка с удовольствием помогала ему обустраиваться – выбрала на кухне посуду, очистила полку в ванной, нашла совершенно новое постельное белье, которое экономная бабушка хранила до лучших дней. Они очень весело хозяйничали вместе. Ленка совсем расслабилась – парень вёл себя вполне прилично, с поцелуями не лез, хотя и пытался порой, словно невзначай, поймать её руку или как-то особенно нежно дотронуться до плеча. И только когда, утратив бдительность, Серый принялся расспрашивать её, как они расстались с Мелиховым, Ленка заторопилась домой.

Приятель послушно отвез её в Выхино и, прощаясь, всё-таки умудрился запечатлеть на её щеке поцелуй. Девушка прекрасно понимала – Белозерцев решил начать всё сначала, он не изменил своей идее-фикс и ни капли не сомневался в успехе, иначе не вёл бы себя столь продуманно. Больше всего на свете Ленка боялась, что у него всё получится. В тот день она снова подумала, что Серега – её единственный шанс завести семью.

***

В пятницу девушка всё-таки отпросилась с работы на целый день. Татьяна глянула недовольно, но… Следующая встреча с Настёной состоится только лишь через месяц, разве хватит им с Ленкой каких-то пары часов?

Накануне Ленка созвонилась с Алевтиной Ильиничной.

– Только не берите никаких подарков, – предупредила та. – У Насти болезненное отношение к игрушкам. Всё, что привёз в выходной Игорь Глебович, Настя тщательно прячет от других детей, а малейшее посягательство воспринимает очень болезненно. Ей свойственен крайний индивидуализм, и я даже думаю, что дело не в отсутствии опыта общения, а в личных чертах характера. Настя – не садовский ребёнок, вы и в этом оказались правы… И знаете… она так вас ждёт! Страдает, действительно, как по маме… У меня просто сердце не на месте…

Но приехать совсем с пустыми руками Ленка не могла. Психолог рассказывала ей об альбоме, который пыталась завести вместе с Настей, но к концу второй недели девочка остыла к любым занятиям и жила только ожиданием «мамы». Лишь желание быть в чем-то лучше других детей могло ненадолго заставить малышку приступить к занятиям. Надо было как-то подогреть её энтузиазм.

Девушка купила простенький, но симпатичный блокнот размером с тетрадку. И всю неделю накануне визита разрисовывала его, придумывая сюжеты с участием девочки. «Настя на качелях с Кирюшей», «Настя с Максимом играют в школу», «Настя с папой гуляют у озера», – подписывала Ленка. Последняя картинка называлась «Настя в садике учится лучше всех».

…Девочка ждала у окна. Приехав по нужному адресу и войдя на охраняемую территорию, Ленка ещё издали угадала в одном из оконных проёмов родное личико. Когда, получив все нужные допуски, она вошла в группу, Настя с криком «мамочка приехала моя!» метнулась к ней и припала, словно к спасительнице. Девушка едва удержалась, чтобы сохранить радостное выражение лица и не разреветься…

Весь день она настраивала Настю на позитив: расспрашивала о детях, занятиях, рассматривала слепленных девочкой зверят, показывала, как рисовать гномика… В общем, старалась занять каждую секунду и отвлечь ребёнка от грустных мыслей. Как только Настя заводила старую песню: «Забери меня, мамочка!», Ленка делала удивлённое выражение лица и повторяла, как попугай: «А как же ты будешь учиться? Я работаю, а ты учишься. Вот папа скоро проведет бой и будет по вечерам забирать тебя!»

Они вместе пообедали у Насти в комнатке, погуляли – благо, что погода позволяла, а вернувшись, долго рассматривали блокнот – малышке очень понравилась «Книжка про Настю», как озаглавила альбом Ленка. А потом девушка вдруг открыла чистый лист и начала рисовать новую картинку. Она сама от себя не ожидала, но когда на листке под её карандашом появились уверенная фигура, мускулистые плечи, напряжённая шея и голова с короткой стрижкой, сердце заколотилось, словно перед нею стоял оригинал.

– А это папа! – радостно захлопала в ладоши Настя. – Видишь – бьёт по груше?

– Да, это он перед боем тренируется.

Ленка захлопнула блокнот. Пора было домой. Алевтина Ильинична уже несколько раз заглядывала к ним – она взяла над Настёной настоящее шефство, и девушка была очень ей благодарна. Ей удалось удержать малышку от новых слез, но жарких объятий было не избежать. Прощаясь, Ленка старалась говорить весело и деловито.

– Ну, вот видишь, Настён, всё идет так, как мы договаривались. Только ты веди себя хорошо, все выполняй, что тебе говорят, с ребятами тоже играй, ладно?

– Ты когда теперь пхиедешь?

Настя всё ещё иногда не выговаривала «р», особенно, когда волновалась.

– Через месяц, как и обещала.

– Это сколько?