Нокаут на шестой минуте

Было уже пятнадцать минут восьмого, когда я выехал на шоссе, направляясь к Джоанне. По радио передавали последние известия. Один из жителей Далласа был признан невиновным в убийстве шестнадцатилетнего юноши, забравшегося в его гараж за инструментами, — он дважды выстрелил юноше в голову и ушел, оставив труп. Начальник городской полиции предупредил, что в тех районах, где преступность особенно высока, полиция будет применять оружие «более активно». За последние 24 часа в городе было совершено двенадцать вооруженных ограблений.

Я проехал мимо «Норд Даллас Тауэрз». Окна десятого этажа были освещены. Там просматривали фильмы о нью-йоркской команде и разрабатывали стратегию игры, готовясь к воскресенью.

В кабинете Клинтона Фута горел свет. Главный менеджер тоже работал допоздна. Я вспомнил разговор в его кабинете. В конце марта пришло письмо (на бланке, начинающемся словами «Уважаемый игрок!»), извещающее меня о том, что срок моего контракта истек и клуб намеревается его продлить. Я тоже ответил на бланке и тут же был вызван по телефону в «Норд Даллас Тауэрз». Кабинет Клинтона, пахнущий свежей краской, был расположен на углу здания. Одна стена была завешена огромной фотографией билета на финал Суперкубка. Мебель была из нержавеющей стали. На кофейном столике лежал полный набор футбольных программ за прошлый год.

Когда секретарша впустила меня в кабинет, Клинтон говорил по телефону. Жестом он пригласил меня сесть, продолжая разговор.

— Нет. Нет. Ни в коем случае. — Он постукивал по полу ногой. Клинтон проводил в кабинете много времени и часто прибегал к допингу, которым снабжал его врач клуба. То, как часто стучала его нога, было верным признаком, что таблетки действовали. — Нет. Нет. — Он бросил трубку и взял со стола лист бумаги. Это было мое письмо на бланке.

— Перед тем как перейдем к делу, скажи, зачем ты прислал этот дурацкий бланк?

Напечатанный на ротаторе бланк начинался словами «Уважаемый менеджер!»

— Вы прислали мне бланк. Можно было просто позвонить по телефону.

— Слишком у меня много дел, чтобы думать об этакой ерунде. — Он смял мое письмо и бросил в корзину.

Я не предполагал, что бланк так его рассердит. И уж никак не хотелось пропускать мяч в свои ворота накануне важных для меня переговоров.

Переговоры с Клинтоном всегда были исключительно трудными по трем причинам. Во-первых, ему принадлежала часть акций клуба, и он получал процент от прибыли. То есть часть денег, сэкономленных Клинтоном на заработке игроков, поступала в его карман. Во-вторых, Клинтон никогда не говорил игрокам правду по поводу их положения в клубе — он считал, что игроку не нужно знать больше, чем требуется для успешной игры в ближайшем матче. И в-третьих, Клинтон был непревзойденным мастером наводить тень на плетень.

Переговоры об условиях контракта были неприятным и бесчестным делом. В них не было правил, ход переговоров разительно менялся в зависимости от того, с кем они велись.

— Ну что ж, Фил, — Клинтон смотрел на записи в блокноте. Затем он положил его на стол и посмотрел мне прямо в глаза. Человек, славящийся умением извлекать миллионные прибыли чуть ли не из воздуха, собирался надуть дурака на несколько жалких тысяч. — Сколько ты хочешь получить?

— Видите ли, Клинтон… — У меня сел голос, я беспокойно заерзал в кресле. Откашлявшись, я начал снова: — Видите ли, в прошлом сезоне я был в стартовом составе. Мы заняли первое место в лиге, я сделал тридцать перехватов, так что…

— Из них только два закончились прорывами в зачетную зону. — Я был уверен, что он не забудет об этом. Его глаза были прикованы к блокноту.

— Совершенно верно, — ответил я, — но двадцать из тридцати привели к пасам, завершившимся заносами в зону, поэтому…

— Я вижу, ты потратил немало времени, чтобы вызубрить статистику своих успехов. — С отвращением он взглянул на меня и вернулся к блокноту. Что-то записал. Я слышал стук его ступни по полу. Казалось, удары стали сильней. — Итак… — Клинтон всегда говорил твердым размеренным голосом, каждое слово у него было тщательно отобрано и четко произнесено. — Сколько же ты хочешь?

Я хотел двадцать пять тысяч долларов. В обзоре, составленном по поручению Ассоциации профессиональных футболистов, говорилось, что средний заработок крайнего форварда, входящего в стартовый состав, был двадцать пять тысяч в год. Я начну с этой цифры, сброшу пять тысяч на счет моей недостаточной популярности и скупости Клинтона, и мы сойдемся на двадцати тысячах. Мне это казалось справедливым. Билли Гилл получал двадцать четыре пятьсот, а я доказал, еще до травмы, что играю лучше.

— Двадцать пять тысяч.

Клинтон рассмеялся мне прямо в лицо.

— Исключено.

— Что вы хотите этим сказать?

— Хочу сказать, — он провел пальцем по полям своего блокнота, палец остановился на чем-то, и губы Клинтона вытянулись в кривой безобразной ухмылке, — что ты не стоишь этого.