Нокаут по наследству

— Вы сумели его рассмотреть? — спросил Андрей.

— Не сумела. Потому что сначала он сидел на корточках, и я могла видеть только его спину. А потом видела только шею и то, что ниже. Мой «глазок» лица не захватывает. И тот человек говорил глухо, как сквозь тряпку. А потом я вообще отошла от двери. Так и разговаривала с ним издалека.

— А во что он был одет?

— Не запомнила.

— Значит, ничего примечательного из одежды на нем не было. Продолжайте, Клара Николаевна, — попросила я.

— Он позвонил в мою дверь. Я, знаете, машинально спросила: «Да-да?». Он говорит: «Я из организации помощи пенсионерам и ветеранам. Хочу оценить уровень вашей жизни». Нет, стоп. Не уровень. Условия. Он хотел оценить условия проживания в квартире. Я спросила: «Зачем?» Он ответил: «Чтобы их улучшить. Вам помощь, наверное, нужна». И бодро так отвечает, знаете! Я сказала, что мне во всем помогает сын, который сейчас спит у себя в комнате. И если нужно, то я могу его разбудить, чтобы испорченного телефона не было. Самое смешное, что сын иногда остается у меня ночевать, но сегодня его не было.

— Умница, — улыбнулся Андрей и обнял Клару Николаевну за плечи. — Какая ж вы молодец! Не растерялись.

Клара Николаевна смутилась и чуть не расплакалась. И не понять было, что именно так ее растрогало: забота после пережитого стресса или сам факт признания того, что она поступила правильно.

— Будь я старше, я бы повелась, — доверилась нам она. — Взломщик-то вежливый. Но я еще пока в своем уме. Я же видела, что он пытался проникнуть в дом Бориса Семеновича. Так при чем тут какие-то разговоры об условиях моего проживания? Нет, он хотел, чтобы я ему открыла.

— Как думаете, зачем? — спросила я.

— Чтобы узнать, нет ли у меня ключей от соседской двери, вот зачем.

Андрей медленно подошел к окну. Отодвинул край занавески, привстал на мысках, выглянул на улицу.

— Никого подозрительного не вижу, — сообщил он.

— Да, такое часто бывает в этой жизни, — согласилась я с Кларой Николаевной. — Соседи одалживают друг другу не только соль и сахар, а еще и просят полить цветы, выгулять собаку, пока их не будет дома.

— Мне кажется, — понизила голос Клара Николаевна, — этот человек знал, что Борис Семенович умер. Иначе бы не стал копаться в его замке. А так — знал, потому что не боялся.

— А что было после того, как вы отказались открыть ему дверь? — спросил Андрей, отходя от окна. — Он сразу ушел?

— Я ему про сына рассказала, — напомнила женщина. — А он мигом так в сторону подался. Но напоследок шарахнул по косяку ногой.

— Да что вы говорите… — заинтересовался Кузнецов. — По вашему косяку?

— По моему. И дверь моя, — объяснила ему соседка. — И ударил он очень сильно. Вот тут мне стало по-настоящему страшно. А потом я услышала его шаги. Быстрые шаги. Он побежал вниз по лестнице, а я сразу же позвонила вам.

— Камеры видеонаблюдения в подъезде установлены? — Кузнецов машинально обвел взглядом потолок. — Я их не заметил.

— Какие там камеры, — отвернулась Клара Николаевна. — Домофон-то постоянно сломан.

— Это да, — согласилась я. — С работающими домофонами в наше время дела обстоят паршиво.

Кларе Николаевне обязательно нужно было уделить время. Прежде всего в качестве благодарности за то, что сначала позвонила мне, а не сообщила в полицию о попытке взлома и проникновения в квартиру. Она запомнила, что я — частный детектив, а не сотрудник органов внутренних дел. Она прекрасно понимала разницу.

Мы решили задержаться, чтобы успокоить ее окончательно. Андрей обронил пару слов о том, что сегодня не обедал, и Клара Николаевна мухой метнулась на кухню. Вскоре она, стоя с половником наперевес, пригласила нас к столу.

Идея отобедать была неплохой, но чувствовала я себя как-то неловко. Как ни крути, но я все-таки находилась на работе. А вот Андрея, кажется, перспектива перекусить вполне устраивала. Он радостно зачерпнул ложкой хозяйский борщ, похвалил хозяйкино умение готовить. Отломил кусочек хлебушка, обмакнул его в сметанку, заботливо предложенную Кларой Николаевной, отправил хлеб в рот и аж глаза прикрыл от удовольствия.

— Не присоединишься? — спросил он.

Нет, есть я не хотела. Но в желудок все же стоило что-то закинуть, и я попросила у Клары Николаевны разрешения сварить кофейку, который иногда заменял мне полноценный прием пищи.

— А у меня и кофе-то нет, — расстроилась она. — Но чая полно. Может, его?

— Да чай как-то не хочется, — расстроилась я. — Может, мой вопрос прозвучит неуместно, но можно я поищу в квартире Бориса Семеновича?

Андрей удивленно округлил глаза. Я незаметно наступила ему на ногу, решив все объяснить потом.

Женщина перестала улыбаться. Тяжело вздохнула, сходила в комнату и вернулась с ключами.

— Не уверена, что вы найдете там кофе, — сказала она. — Борис Семенович в последнее время следил за давлением.

— Я быстро, — уверила я. — Одна нога здесь, а другая там. Понимаете, у меня тоже с давлением иногда неладно. Кофе сейчас будет в самый раз, а то упаду прямо тут.

Клара Николаевна поспешно отвернулась к плите. Я взяла свою сумку и зажала в руке ключи.