Ноль (СИ)

Живя в “Психушке” и тем более пробираясь по лесу, ночуя у костра или пребывая в стазисе, я не обращал внимания на свой внешний вид. Да, одёжка имеет свойство обновления – каждый раз, когда я засыпаю, невидимый механизм запускает виртуальную стиральную машину и приводит моё снаряжение в порядок.

Однако в целом о гигиене в последние дни я думал, не сказать, что особо. Запахи пота и костра давно смешались, и я уже даже не чувствовал исходящих от меня амбре. Единственными свидетелями моего э… бомжатского вида стали комары и гнус: где-то уже на третий день похода насекомые дружно проголосовали и решили прекратить лакомиться моей кровью.

Поскольку в городе моя дремучесть и вонючесть будет мешать скрытности, требовалось как-то решить этот вопрос.

Чтобы разобраться с проблемой запахов, я сперва было собрался остановиться у какого-нибудь ручья, намереваясь устроить себе нечто вроде э… банного дня. Однако памятуя, что имею опыт более простых решений, просто взял и разрядил самострел себе под подбородок.

– Навык “Сопротивление урону” улучшен до 200 (Адепт), – сообщила Система, едва я очнулся.

Для завершения гигиенических процедур осталась самая малость – выспаться.

Забравшись голышом в спальник, я попытался уснуть, как обычно, пялясь в новостные колонки, баюкая себя ленивыми переключениями контекста…

Немотивированная агрессия

– …Вообще, Гарик, сперва я решила, что больше никогда-никогда не приду к вам на передачу.

– Почему так, Синтия?

– Вы таскаете сюда, в эти стены, этих…, как там называл их мой муж, террористов.

Получается, играете на их стороне. А меж тем, знаете, например, о чём был тот привет, что это х-гм… существо передавало моей дочери? Девятилетнему, к слову сказать, ребёнку!

– Нет. В тот раз мне так и не удалось это выяснить. Может быть, вы расскажете, Синтия?

– Он обещал ей насилие. “Твоя мама не защитит тебя” – говорил он: “Сперва я разберусь с ней, а потом приду к тебе, и…” – у меня язык не поворачивается даже повторить такое.

– А здесь он производил впечатление тихого, скромного человека. Образованного.

– За что мне это, Гарик? Вы знаете, я даже наняла пару детективов, и они исследовали всё моё прошлое – искали место, когда я смогла бы перейти дорогу… этому человеку.

– И?

– Не перебивайте, Гарик. Я хотела выяснить, откуда, откуда взялась такая звериная ненависть, и почему она направлена именно на меня?

Не покойный Джеймс, а именно я и моя маленькая Агни являемся целью этого маньяка. И никто, никто в мире не может меня защитить.

Обещайте мне, Гарик!

– Обещать? Что?

– Обещайте, что никогда больше не позовёте сюда это исчадие, не станете привечать террористов и сексуальных маньяков!

– Э…, Синтия, я не знаю, что и сказать.

– Это зависть, Гарик. Зависть человека никчёмного, не смогшего ничего, человека по имени “Пустое место” к тому, кто что-то да значит.

– Вы сейчас говорите о застреленном полицейском, Синтия?

– Нет, хотя думаю, один маньяк другого стоит. Хотите, расскажу, что я видела в его глазах? В глазах их обоих?

– Расскажите, Синтия.

– Животные чувства, Гарик. Эти люди живут инстинктами, ненавистью. И знаете, что самое страшное? Когда мы сталкиваемся с чем-то подобным в реальном мире, то можем рассчитывать, что нас защитит полиция, закон. Но что же происходит в Игре?

– Игра, Синтия, отчасти такой и задумана…

– Бедный Джеймс, он так мечтал исправить это… М-да. Но, думаю, что пока террористы не разрушат один из игровых миров, разрушат его полностью, мы ничего не сможем изменить. Как жить, если угроза постоянно висит над тобой. Как, Гарик?

– Эм…, Синтия. Разве искусственный интеллект вновь отверг предлагаемые поправки? Я слышал, обсуждение всё ещё идёт.

– Я не о том, Гарик. Думаю, не ошибусь, если назову таких людей разрушителями. Всё, до чего они дотрагиваются, должно быть уничтожено. Такова их цель, таков смысл их существования.

Всё хорошее не имеет какой-либо ценности в их глазах. Верхний Лиам звали “Третьим чудом” и что? Не только я, мы все его потеряли!

А после, он сидел в этой студии и распинался о смысле жизни и религии. Природу, Гарик, я хочу понять природу этой ненависти!

– Для чего, Синтия?

– Нам нужен не закон, как наказывать тех, кто мешает нам жить. Мы должны научиться не пускать в Игру таких э… людей.

Не слишком ли мы щедры, раздаривая бессмертие тем, кто этого недостоин?

– Но как вы сможете его понять? Каким образом?

– Не знаю, Гарик. Я пытаюсь разобраться во всём этом. Я беседовала с многими людьми. Вот, например, с игроками долгое время находившимися рядом с ним. С девушками, некогда желавшими стать его… женщинами.

Вы знаете, что он сделал в ответ на проявление чувств одной из них?

– Что, Синтия?

– Выдавил ей глаза! Вот так вот – пальцами, представляете?

– Э… нет.

– А после, сидел вот в этом самом кресле и рассказывал вашим зрителям о том, какой хороший наш мир. Обещайте же, Гарик!…

…

М-да. Тётя, как говорится, жжёт напалмом. Проблема в том, что этот Гарик, похоже, таки повёлся на её речи. Думаю, что перед удалением ролика он провёл немало времени в различных переговорах…