Ноль в поисках палочки

– Слишком опасно, – не согласилась с ней Инна. – Он сейчас настороже и может занервничать, если обнаружит за собой слежку. Я думаю, что и без слежки время будет работать на нас.

– Почему? – удивилась Мариша.

– Потому что, несмотря на то что Полканов клянется, что не знает, где Марат, он его, я уверена, все же разыщет. И передаст ему наши слова о том, что Карен жив и сидит в милиции. А так как номера отделения, где, возможно, сидит его дорогой брат, Маратик не знает, мы же Полканову его не называли, то Марат позвонит нам. Или найдет другой способ связаться с нами.

– Ох и голова у тебя! – восхищенно воскликнула Мариша. – Значит, нам остается только ждать, так?

– Ага, – удовлетворенно кивнула Инна. – Поехали ко мне?

И подруги забрались в «БМВ» Инны и в чудесном настроении покатили к ней домой.

Ручкин, между прочим, тоже времени не терял. Он пытался отыскать в прошлом Снайпера кое-какие зацепки. Фоторобот раненого, которого видели на острове подруги, но потом исчезнувшего, у Ручкина тоже был. Правда, никто не желал опознать этого человека. Друзья Снайпера только головой качали. Нет, этот человек им незнаком. То ли мешала повязка на голове, то ли щетина, прикрывавшая всю нижнюю часть лица мужчины.

Тогда Ручкин решил искать в кругу знакомых Снайпера женщину – ход, как известно, беспроигрышный. И хотя Снайпер жил один в однокомнатной квартире, всем своим видом о том буквально орущей, что это жилище холостяка, к которому женская рука не должна прикасаться, все же женщина там бывала. Это подтвердили соседи Снайпера и его друзья. Женщина к Снайперу ходила, и женщина постоянная.

– Только она, видать, замужняя, – сказала Ручкину соседка Снайпера, пронырливая старуха с сухим морщинистым личиком.

– Почему вы так решили? У нее что, на пальце обручальное кольцо? Вы его заметили?

– Великое дело кольцо! – поморщилась старуха. – Кольцо и снять недолго. Вела она себя как замужняя женщина, которая опасается, что ее застукают. Приходила всегда ненадолго. На ночь никогда не оставалась. Хозяйством заниматься не рвалась.

– А как она выглядела? – поинтересовался Ручкин.

– Вот и еще одно в пользу того, что она замужняя была! – обрадовалась старуха. – Она лицо всегда прятала!

– Как это прятала? – опешил Ручкин.

– Под вуаль, – ответила старуха, словно ношение вуали в наше время было самым распространенным делом, так вот и ходят все под вуалями. – Шляпка у нее такая была, с вуалью. Вот она в ней и являлась. А как к дому подходила, так вуаль быстренько себе на лицо опустит и идет себе.

– Но хоть цвет волос или рост? – взмолился Ручкин.

– Цвет волос не скажу, не видела я их под шляпкой, – ответила старуха. – Да и к чему тебе он? Волосы и перекрасить можно. А рост? Роста она была среднего. Чуть повыше тебя.

Ручкин, который, несмотря на лысину, считал свою фигуру чуть ли не эталоном мужской красоты, смертельно оскорбился на замечание старухи. И как свидетеля признал ее совершенно негодной. Но, увы, остальные соседи были и того хуже. Оставалась у него еще, правда, надежда на то, что дамочка под вуалью явится на похороны своего любовника. Этим соображением Ручкин и утешился, решив, что на кладбище повсюду поставит своих людей и дамочка, если уж она там появится, ни за что не уйдет от них. Ручкин все подготовил к завтрашним похоронам и с чистой совестью отправился домой. Отдыхать.