Номад (СИ)

К концу десятой минуты в теле маленького Марка я настолько проникся всей этой безысходностью, что мне начало казаться, что теперь так будет всегда. Не будет теплого дома, привычных вещей, не будет горячего шоколада из кофейни и вкусных булочек, которые пекла мама… Так, стоп, это были уже не мои воспоминания. Это были воспоминания мальчишки, потерявшего родителей в день своего одиннадцатилетия. В инструкции об этом не говорилась, но уже второй раз мое сознание самым хаотичным образом сливалось с сознанием моего воплощения. Это было пугающе, но для книги — как нельзя кстати.

Сработал таймер автоматического возвращения, и я очнулся от этой жуткой реальности, как от кошмарного сна. Сердце билось словно колокол, а ладони были мокрыми от пота. Я встал и распахнул шторы, чтобы убедиться, что с неба не сыплется пепел. За окном светило солнце, автобус под номером сто один отъезжал от остановки, попыхивая газком, а группа школьников вывалила из минимаркета с чипсами, газировкой и прочей дрянью, которую им наверняка запрещают родители.

— Родной Вологдинск, — прокомментировал я, ощущая, как разгоняется мрак на душе. И тут же кинулся назад к письменному столу: нужно было срочно зафиксировать пережитый опыт, пока воспоминания еще свежи.

* * *

Следующие три часа я провел за записями. Подробно, словно следопыт, я описывал все, что пережил в шкуре Марка, добавив от себя несколько подробностей. Когда закончил, на окнах соседнего дома уже играли солнечные блики — этот длинный, невероятно длинный день подходил к концу.

Я запихнул в карман бумажник, закрыл дверь на замок и выбежал из подъезда — счастливый и одухотворенный своей работой. Хотелось немного пройтись, к тому же, я был невероятно голоден. В десяти минутах от моего дома располагалась известная сеть МакСомнальдс; в обычные дни я избегал фастфуда и предпочитал готовить дома, но сегодня хотелось набить желудок чем-то жирненьким. Во многом сказалось ощущение постоянного голода, которое испытывал Марк; сам же я рос в обеспеченной семье и даже в университетские годы не голодал.

Взяв традиционный «студенческий» набор — чизбургер, картошку фри и колу, — я направился за свободный столик. Успев прожевать всего один кусок, я понял, что совершенно нахально пялюсь на молодую девушку напротив. Она сидела, уткнувшись в телефон, а рядом стоял нетронутый стаканчик с кофе. Длинноволосая шатенка с глубокими синими глазами была похожа на известную актрису, имя которой я так и не смог вспомнить.

Она была красавицей. Немного не дотягивала до модельной внешности, но так даже лучше. Естественнее. Заметив, что я таращусь на нее, словно какой-нибудь школьник на модель из «Пентхауса», девушка не смогла сдержать улыбки.

«Так, нужно срочно что-то предпринять», — твердо решил я, забыв о путешествиях между мирами, оккупированных вселенных и собственных воплощениях.

Но, как назло, в голову не приходило ничего оригинальнее, чем скромно вручить ей свою авторскую визитку.

«Не смей, идиот!» — сказал я самому себе и принялся с остервенением дожевывать чизбургер.

Через пять минут незнакомка встала из-за столика и направилась к выходу. Без сожаления оставив недоеденную картошку, я кинулся следом.

— Девушка, а хотите… я вас накормлю? — выпалил я первое, что пришло в голову. — А то что вы только кофе…

Я был готов к провалу. Уже на лестнице леди вдруг обернулась и неожиданно ответила:

— Вообще-то я предпочитаю другие места. — Ее голос был низким и очень приятным, словно кошачий утробный рык.

Я улыбнулся в ответ, и уже через пятнадцать минут мы спонтанно ужинали в классической кофейне с идеально треугольными чизкейками, дорогой посудой и ненавязчивыми официантами.

Девушка звалась Викой, за плечами имела переезд из Уфомска, три курса факультета психологии в Вологдинском педагогическом, кошку Анюту и — неожиданно — черный пояс по тхэквондо. Она мечтала увидеть норвежские фьорды, северное сияние и новый сезон «Битвы тронов», который ждала без малого половина планеты. Но самое удивительное — слушать Вику было легко и приятно, настолько, что почти не хотелось перебивать своими избитыми рассказами а-ля «как я стал писателем».

По завершении вечера мы обменялись телефонами, я проводил ее до станции метро (мог бы и дальше, но жила она аж в Новодевкино) и даже подержал за предплечье, недолго, секунд тридцать. Домой я завалился совершенно счастливый, улыбающийся и немножко пьяный. Я уснул до того, как голова коснулась подушки, а труд про пришельцев так и остался лежать на столе без контрольной вычитки.

* * *

На этот раз таймер был установлен на разрешенные тридцать минут. Удобно устроившись в кресле, я глубоко вздохнул, бодро кивнул своему отражению в зеркале и нажал на кнопку…

Мы были за городом. Марк и двое взрослых брели по полю, заросшему высокой травой. Когда-то на нем выращивали зерно, но с приходом иных до сельского хозяйства никому не стало дела.