Читаем Номады Великой Степи полностью

Вызывающая роскошь царских родов на фоне полунищенского существования остальных номадов, естественно порождала оппозицию. На востоке во главе оппозиционных племен стояли аримаспы – куны – наследники карасукской культуры. На западе в качестве лидеров оппозиции постепенно выделись близкородственные скифам племена, обитавшие на Кубани и в Поволжье. Эти кочевники вошли в европейские исторические хроники под именем савроматов – сарматов. По-тюркски «сарма» – вьючный мешок из телячьей шкуры, "-т» – аффикс обладания [Закиев М.]. Очевидно, что свое прозвище «мешочники» они получили от эллинизированных соседей за своеобразный способ перевозки домашнего скарба, явно не подразумевающий больших богатств.

Что касается более раннего их прозвания – «савроматы» (оставленного Закиевым без перевода), то, как и в случае со скифами, есть смысл поискать в современном русском языке, который вобрал в себя немало тюркизмов и, похоже, сохранил некоторые отголоски той эпохи. Согласно словарю Даля «Савры м. мн. сиб. тебеньки седельные, кожаные подколенники у седла» – похоже отголосок «сармы», только скифы переиначили название народа, а славяне – приседельных мешков. А «саврасый», согласно Ушакову, значит «светлогнедой с желтизной, с черными гривой и хвостом (о масти лошадей)». Слово явно заимствованное, очень уж приметной окраски были савроматские лошади. Похоже, первоначальное прозвание «савромат» означало «владелец саврасых лошадей». Об этом же говорят нам и китайские хроники. Вплоть до времен Танской династии (VI век) в Поднебесной знали о живущем далеко на северо-западе племени конезаводчиков, разводивших пегих – саврасых лошадей. В «Описание мира годов правления Тайпин» (Тайпинхуаньюйцзи) говорится: «Бома (пестрая лошадь) находятся на север от цзйегу (хягасов). Их страна близка к Северному морю, отстоит от [китайской столицы] Чанъань на 14 000 ли (7 000 км) …Отборного войска 30 000 человек, лошадей 300 000 голов… Лошади масти одинаковой – пестрые (И. Б.: – саврасые). Поэтому так и называют [этот народ]» [Кюнер И. В.].

Там же находим и описание быта савроматов. «Страна обычно жестоко холодная, каждую зиму скопляется снег… С помощью лошадей и людей пашут плугом, сеют пять хлебов, любят ловить рыбу и охотиться, ловят рыбу, оленей, выдр, соболей и пр. Мясо употребляют в пищу, из шкур делают одежду… Кочуют. Чтобы сделать дом, связывают деревья, делают колодезный сруб, кроют берестою. Земляные кровати, травяные тюфяки, [к этому] добавляют войлок и так спят. Когда трава кончается, то передвигаются, не имея определенного места» [Кюнер И. В.]. Это описание отстоит на добрую тысячу лет от эпохи, когда в эллинских хрониках, с легкой руки «развращенной» скифской элиты, видимо по созвучию, самоназвание верного традициям предков народа «савро-ма-т» превратилось в презрительную кличку «сарма-т».

Не относящийся к делу, но не безынтересный факт: Кюнер упоминает еще одно название этих племен – «Э-ло-чжи». Мне, к сожалению, не удалось найти иероглифическое написание этого слова, поэтому не могу уверено утверждать о синонимичности наименований, но факт остается фактом – слово «Россия» на хань (государственный язык КНР) звучит как «Э-ло-сы», смысловому переводу данный набор иероглифов не поддается.

Но оставим пока лингвистические изыскания и вернемся к истории.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее