Nomen Sanguinis. Имя крови

– Я не дам тебе их уничтожить. Не дам тебе одному владеть секретом. А я уверена, что ты-то уж его знаешь. Может быть, у тебя есть и сама древняя кровь, а? Наверняка ты проинспектировал каждый клочок бумаги из лабораторий Годвина, аккуратно каталогизировал и подшил. Считай, что бумаги с той базы – это мой козырь, наш договор о ненападении сторон. Мы оба владеем информацией, мы оба можем создать армии. И сейчас мы договоримся. Я владею Севером. Ты – так и быть, остальным. Хотя… Разве не проще было бы, если бы мы больше не прятались, а повелевали миром вместе?

– Я тебе скажу, чем бы это закончилось. Тем же, чем и у Древних, – разрушением. Мы слишком эгоистичны, жестоки и любим власть и просто спалим к чертям друг друга, людей и весь мир.

– Ха, так люди такие же. И спалят мир они куда быстрее. Нет, Гвинн. Этот мир должен принадлежать Истинным по праву сильных. Мы живем дольше и можем строить планы на поколения вперед. Мы знаем больше и больше умеем. Почему мы прячемся от людей в ночи, разве законы слабых властны над нами? Уж мне ли не знать, что ты – кукловод, ты дергаешь за ниточки. Не проще ли править открыто? – Каэтана потянулась и положила руки Гвинну на плечи, заглянув в глаза. – Я лично предпочла бы, чтобы ты был рядом со мной. Север так скучен. И мне там так холодно и одиноко. – Каэтана наклонилась и прошептала: – Мы бы вместе продолжили усмирять кланы ночью, а днем – наслаждались друг другом.

– Так кто же еще из Истинных все-таки был с отцом и сейчас продолжает его дело?

– Я же сказала, что не знаю. – Каэтана поцеловала Гвинна. – Все-таки последний раз? – проворковала она, когда Гвинн резко опрокинул ее на стол. – Сделай мне больно, милый. Но не сильно.

– Зависит от того, будешь ли ты сопротивляться, – проговорил он.

Глаза Гвинна сверкнули и начали темнеть. Каэтана закричала, выворачиваясь, попыталась укусить Гвинна, но он крепко прижал ее к столу. Он нашел взглядом ее зрачки, и Каэтана обмякла с остекленевшим взором.

Через несколько минут Гвинн сел обратно в кресло. Каэтана пошевелилась и со стоном сползла со стола на пол. Из уголка ее губы текла кровь, в глазах полопались сосуды.

– Мне кажется, последний раз был так себе, – спокойно проговорил Гвинн, отпив из бокала. – Прости, дорогая, знаю, это было неприятно.

– Подонок, – стуча зубами, проговорила Каэтана и забилась в угол.

– Ну что ты! Я всего лишь показал тебе, как это будет, когда возродятся Древние, ведь я наипрямейший потомок богов, носитель неослабленной Катастрофой и неразбавленной крови. Сколько поколений отделяет меня от Ллуга? Немного, по сути. Многие говорят, что я хуже моего отца. И знаешь что? – Он повернулся к ней. – Иногда я думаю, что они правы. Именно поэтому я уничтожу все твои запасы и запасы других Истинных. Спалю все лаборатории, чтобы никогда никто не смог докопаться до секрета древней крови.

– Как ты посмел? – Каэтана поднесла руку к глазам, потом скривилась от боли и застонала. – Я Истинная! Ты не можешь, не имеешь права ни лезть в мои воспоминания, ни тем более демонстрировать силу без моего на то разрешения!

– Как видишь, могу. По праву сильного. Как ты говорила… – Гвинн показательно задумался. – Ах да, разве закон слабых властен надо мной? Да я же герой твоих фантазий! Что тебя не устраивает?

– Я расскажу об этом Совету, пусть даже поплачусь сама, но тебя уничтожу! – прошипела Каэтана.

– Нет, ты не сможешь рассказать об этом никому и никогда, Каэтана. – Гвинн потянулся и присел на корточках возле нее. – Будешь помнить, но никогда никому не скажешь! Ну попробуй… Что я с тобой сделал?

Каэтана попыталась говорить. Ее шея напряглась, из глаз потекли слезы, но изо рта вырвался только сип.

– Это невозможно! Я – Истинная! – выкрикнула она, отдышавшись.

– А я – уже нет! Только не говори никому. А, ты же не можешь! – Гвинн улыбнулся.

– И чем же ты отличаешься от нас? Тебе не нравится то, что делаем мы, только по одной причине – ты хочешь править единолично!

– Одно я знаю точно, я не позволю властвовать вам. А теперь уходи!

Каэтана отшатнулась и выскочила из комнаты.

Гвинн долго стоял под душем, смывая с себя запах Каэтаны. Стычка с Истинной вымотала его, а сколько еще их предстояло. Он прошел в спальню, упал на кровать и, запрещая себе думать об Алии, но все же думая о ней, провалился в сон.

…Разрушенный замок стоял посреди пустоши. Яркое солнце не щадило его, освещая страшные темные пятна гари. Разрушенный донжон все так же поднимался к небу остатками стен, будто воздевая руки в молитве. Гвинн вдохнул. Пахло пеплом, дымом, смертью. Как в тот день, когда сгорела его мать.