Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза

Первый секретарь обкома – полновластный и фактически бесконтрольный сатрап в своей области, а остальные секретари обкома – его ближайшие подручные. У них не только высокая зарплата, казенные квартиры и дачи, машины, пайки, спецбольницы и спецсанатории, но и мало чем ограниченная возможность пользоваться всеми материальными благами, которые способна предоставить их область, по размеру равная средней европейской стране.

Заведующий отделом ЦК КПСС получает реальных благ, пожалуй, даже меньше, чем эти удельные князья. Но зато он стоит на пороге к верхушке класса номенклатуры. Еще один шаг наверх по номенклатурной лестнице – и он секретарь ЦК КПСС, то есть входит в группу тех, кто по праздникам машет рукой с Мавзолея и кого народ видит на фотографиях и экранах телевизоров.

Высоко над нашим завсектором стоит заведующий отделом. И даже смерть их не уравнивает: о завсектором в "Правде" появится извещение в черной рамке или короткий некролог с подписью "Группа товарищей", о заведующем отделом или первом секретаре обкома будет длинный некролог с его фотографией и подписями членов Политбюро.

Но в остальном покойный завсектором не будет обижен. Не 20 рублей сунет местком вдове на похороны, а будут они приняты на казенный счет, вереница черных "Чаек" и "Волг" покатит за катафалком, будут произноситься речи на гражданской панихиде, а затем – на кладбище, и будет питься армянский коньяк на поминках. За пышным гробом умершего от ожирения сердца номенклатурщика будет, пламенея, рыдать медь оркестра:

Вы жертвою пали в борьбе роковой,

Служа трудовому народу,

Вы отдали все, что могли, за него…

И истлеет завсектором не на кладбище для простых смертных, а на специальном – Новодевичьем, где, куда ни ступи, лежат под роскошными плитами останки номенклатурных лиц. Это здесь похоронены жена Сталина – Надежда Аллилуева и ее родственники, жена Косыгина, опальный Никита Хрущев. А безутешная вдова завсектором, усвоившая образ мышления мужа, будет горько сокрушаться, что не добрался он до той сферы номенклатуры, которую хоронят на Красной площади в Кремлевской стене. И еще будет ей завидно, что даже здесь, на Новодевичьем, умершим генералам отдают последние воинские почести, а ему нет, хотя ничего в жизни так не любил покойный, как почести и власть.

13. ДОМА НА ОЛИМПЕ

Как же живут те горные орлы Номенклатурии, которых хоронят на Красной площади и кто машет ручкой с Мавзолея?

"Как миллиардеры в Америке", – ответил мне как-то на этот вопрос приближенный к ним номенклатурщик.

Не подумайте, что они получают зарплату, исчисляемую десятками тысяч рублей в месяц, подобно генеральным директорам крупных западных фирм или президентам корпораций. Секретари ЦК КПСС, и даже сам Генеральный секретарь, получают оклады в пределах 1000-1200 рублей. Конечно, это не 257 рублей среднестатистического советского рабочего и служащего, но, в общем, и не так уж сказочно много. При чем здесь миллиардеры?

Дело в том, что, во-первых, помимо зарплаты и денег за депутатство в Верховных Советах, гонораров и т.п., у всех них есть так называемый открытый счет в Госбанке СССР. Это значит, что они могут в любой момент получить любую нужную им сумму из государственных средств. А во-вторых, им не нужна вообще никакая сумма денег – ни с открытого счета, ни из других выплат: они живут в роскоши на государственные деньги, не тратя ни копейки из собственного кармана. Не сравнивайте вы Генерального секретаря с генеральным директором! Директору надо из собственных – хотя бы и больших – денег оплачивать постройку и обстановку своего бунгало, а секретарю достаточно позвонить по "вертушке" управляющему делами ЦК и распорядиться подготовить решение о постройке дома или дачи, потом подписать это решение и через некоторое время въехать в уже обставленное и тщательно охраняемое новое жилище. И жилище это будет получше директорского бунгало. От сталинских времен сохранились в Москве два интересных дома, в которые уже сейчас можно заглянуть и представить себе, как "они" жили тогда. Потому что нельзя составить себе такое представление по описанной Анри Барбюсом тесной "кремлевской сторожке", в которой принимал его Сталин, посмеиваясь в усы над этим простофилей.