Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза

И ждет: скажет Первый, что вот сейчас как раз очень нужно,- значит, лично заинтересован.

Но Первый говорит:

– Ну, как знаешь. Конечно, работа в отделе – самое важное.- И милостиво шутит: – Вот хотел укрепить тобой делегацию, да ты сопротивляешься.

Идет к себе Вохуш по светло-розовой с зеленой каймой дорожке в коридор довольный: правильно сориентировался. Так держать, Денис! Подумаешь, 10 дней в Италии! Не в этом же задача. Освобождается место одного из замов: вот если бы Первый поддержал его кандидатуру, может и получиться.

И гложет соблазнительная мысль: может, правильно заслал проект решения Секретариата о выезде делегации Генеральному? Делегация хорошая, он подпишет – а тогда можно будет распустить по отделу слух, что, мол, доволен, хвалил. Вот тут-то обрадованный первый зам и может поддержать перед Секретариатом ЦК его, Вохуша, кандидатуру, и вдруг он – замзав!

Нет, это подумать – замзав! Большой кабинет, секретарша, не «Волга» с автобазы ЦК, а персональная, с шофером, не пансионат на Клязьме, а госдача, да ведь и деньги, и «кремлевка» больше. Но главное – власть: замзав… несколько секторов в твоем ведении, каждый день – у секретаря ЦК, часто присутствовать на заседаниях Секретариата – примелькаться там, стать привычным, своим… Да и как не свой: замзав – это вершина номенклатуры Секретариата; следующая ступень – первый зам – уже номенклатура Политбюро. Так рискнуть – не отзывать бумагу? Смелость города берет!

Но привычная, ставшая второй натурой осторожность одергивает: смелый бросок нужен, когда вышел на цель, а это так, косвенно, это авантюра. Подпишет Генеральный – еще не гарантия, что выдвинут в замы, а будет неприятность – гарантия, что не выдвинут. Да и запомнят навеки, что ошибся. Отзывать надо бумагу и без промедления!

Как перед каждым разговором с высоким начальством, Вохуш набрасывает карандашом, что именно надо сказать. Тут ведь каждое слово должно быть взвешено. А главное – решительность. Не колебаться по-интеллигентски, а сказать твердо, по-партийному, но уважительно. И, конечно, чтобы все пронизывало глубокое беспокойство о времени Генерального.

Сосредоточенно и неторопливо Вохуш набирает четырехзначный вертушечный помер. В гулкой трубке высокочастотного телефона раздается бесстрастный голос референта.

Вохуш называет свою фамилию и отдел. Знает, что референт сейчас, во время разговора, будет быстро листать в своей книжечке – списке абонентов «вертушки», чтобы найти его имя-отчество и потом ввернуть их в разговоре, дабы произвести впечатление: всех, мол, знаем на память и обо всех все знаем.

– Вы извините за беспокойство,- солидно и любезно говорит Вохуш.- Но тут такое дело получилось по нашему недосмотру (самокритично; но и не сказал «по моему», а «по нашему», то есть в общем-то вина первого зама, он же, Вохуш, как лояльный подчиненный подставляет свою голову). Мы направили вчера на голосование в ЦК проект решения о делегации в Италию, а сегодня узнаем, что товарищи из Общего отдела перестарались и прислали проект вам. Делегация, видимо, неплохая, но не такое уж это дело государственной важности, чтобы отрывать время у Генерального.

И ждет пару секунд: хорошо бы референт, молокосос этот, высказал свое мнение. Но тот лишь неопределенно говорит сухое «да», предлагая Вохушу продолжать монолог. Черт его знает, что он там думает, этот счастливчик.

– Конечно, это на ваше усмотрение,- старается польстить Вохуш. – Но мы так подумали: может, не утруждать? Может, вы направите секретарям?

Всячески хочет Вохуш подчеркнуть, что для него Генеральный – не секретарь ЦК, а нечто высшее.

– Да, письмо ваше у меня лежит,- говорит референт и спрашивает:- Ну, так что, Денис Иванович (посмотрел список!), докладывать бумагу или вернуть в Общий отдел?

Вежлив (так теперь положено), а ответственности на себя не берет нисколько и другим секретарям в обход Общего отдела пересылать не хочет. Значит, лучше не связываться. И Вохуш говорит в тон референту:

– Да, думаю, лучше вернуть.

– Хорошо,- бесстрастно отвечает тот.

Ну, дело сделано. Конечно, сморщат носы в Общем отделе, но скандала не будет. А приятеля из Общего отдела пригласить к себе, напоить хорошенько, коньяка французского для этого раздобыть, он и отойдет,- ничего же не случилось.

В кабинет Вохуша входит бесцветная, некрасивая девица с папкой тассовской информации. Всех их сюда подбирают таких, чтобы не было разврата в аппарате. «И правильно! – думает Денис Иванович, коротко взглянув на вошедшую.- Здесь не место. Для этого у высшего начальства есть балерины. А ему, Вохушу, они еще не положены. Его дело – оберегать советскую семью».