Номер 10

Крэйг вышвырнул им вслед вещи и захлопнул дверь кабины. Потом посидел пару минут, позвонил Мишель и сообщил, что доберется до дома к трем утра, самое позднее, и надеется, что она к нему будет добра, когда он к ней приляжет. Мишель ответила, что весь вечер провела в тренажерном зале и выдохлась совершенно, так что лучше пусть он будет добр и даст ей выспаться.

Крэйг уронил голову на руль. Никто его не любит, и сейчас не радовала даже мысль о деньгах, которые он получит за доставленный груз.

Под покровом безлунной ночи четырнадцать афганцев выползли из дыры в тенте кузова и расселись за дачными столиками, расставленными Йоркширским муниципальным советом для отдыха путешественников. Их лидер, в прежней жизни хирург-отоларинголог, велел группе соблюдать тишину, пока шаги мужчины и блондинки не затихнут вдали.

Джек не помнил, чтобы когда-нибудь так уставал. Он предложил прилечь на траву и отдохнуть, но премьер-министр признался, что у него небольшая фобия на насекомых, и они побрели по шоссе Аб4 в сторону Лидса.

В отдалении полыхал костер. Подойдя поближе, они увидели, что горит автомобиль. Языки пламени были ярко-красные, ослепительно-оранжевые, небесно-голубые и желтые, как рассветное солнце. У места аварии стояли три полицейских автомобиля. Полицейские возбужденно обсуждали автомобильную погоню, предшествовавшую аварии и пожару.

На заднем сиденье одной из полицейских машин сидел бледный парнишка. Джек с премьер-министром подошли поближе и заметили, как полицейский, сидящий на переднем сиденье, передает парню зажженную сигарету.

Когда Джек и премьер-министр приблизились, молодой констебль обернулся и обратился к ним:

— Пожалуйста, проходите, не задерживайтесь.

Джек подумал: вот интересно, почему полицейские всегда так говорят? Ведь они никому не мешают и как налогоплательщики имеют полное право наблюдать за наведением правопорядка. Он не двинулся с места, но премьер-министр чуть-чуть отступил — подальше от жара полыхающего автомобиля.

Юный констебль холодно и вежливо сказал:

— Проходите, сэр, иначе я оштрафую вас за то, что вы создаете помехи.

— Но я не создаю никаких помех, — возразил Джек.

— Там, где вы стоите, может остановиться пожарная машина.

— Тогда я и отойду, правда? Не идиот же я, черт возьми.

— Оставьте, Джек, пойдемте, — подал голос премьер-министр.

Джек не шелохнулся. Ему не нравилось, что этот полицейский щенок обращается с ним так, словно гражданские — главные враги полиции.

В организме молодого полицейского все еще гулял избыток адреналина. Это была его первая автомобильная погоня, и ему не терпелось вернуться к товарищам, которые с удовольствием проводили неформальный допрос. Еще не хватало, чтобы какой-то штатский хлыщ качал тут права.

— Ваша фамилия? — потребовал он. — И почему вы здесь в такое позднее время?

— Джек, бросьте, не стоит, — взмолился премьер-министр, как девушка, которая хочет предотвратить драку.

— Я не согласен с вашим предположением, что я каким-либо образом нарушаю закон. Я иду по общественному шоссе с моим компаньоном.

Терпение у молодого полицейского лопнуло.

— Вы, штатское лицо, ротозействуете и мешаете работать на месте преступления, и если вы сейчас же…

К ним вперевалку подошел толстый сержант, похожий на полицейского с приморской открытки Дональда Макгилла[44].

— В чем дело, Даррен?

— Он отказывается отвечать на вопросы, сэр.

Звук сирены сообщил, что пожарная команда на подходе.

— Как нас зовут, сэр? — спросил толстый сержант.

— Меня зовут Джек Шпрот, — ответил Джек. Улыбка сошла с толстого лица сержанта.

— Не пытайтесь меня разыгрывать. Как вас зовут?

— Меня зовут Джек Шпрот, — повторил Джек, который имел при себе подтверждающий документ. Он почти сочувствовал сержанту: раньше, когда он сам патрулировал улицы, то частенько спрашивал подозрительных типов, как их зовут, а те отвечали, что Энгельберт Хампердинк или Бен Кросби.

Джек достал бумажник и предъявил сержанту читательский билет из библиотеки.

Сержант повертел его в пухлых руках, вернул Джеку и сказал:

— Ладно, теперь проходите, я вас не держу.

Но Джек все еще злился на полицейских. Он же ничего не сделал, только замедлил шаг, чтобы посмотреть на горящий автомобиль. Кем бы он был, если бы прошел, не оглянувшись?

Премьер-министра взбесило упрямство Джека, он больше ни секунды не мог видеть этого ослиного лица, поэтому переключил внимание на беседу остальных полисменов. Средних лет полицейский с бородкой по уставу бубнил:

— Через два года у меня будет больная спина, потому что я поврежу ее на работе, тогда получу компенсацию и пенсию, так что мы с женой откроем бар на Коста-дель-Зло.

Премьер-министр был заинтригован. Откуда констебль знает, что через два года сорвет спину на работе?

Другой полицейский подхватил:

— А я сделаю себе спину в следующем году, если меня снимут с машины. Хрен я им стану улицы топтать.